Эрик Сигал - Однокурсники

Внезапно наступила тишина. А затем Уайли взорвался, негодуя:

— Какой же ты болван! Тупой, чертов болван!

— Простите, профессор, я вас не понимаю, — промямлил Тед, инстинктивно опускаясь до положения ученика.

— Мне нет дела до твоих моральных качеств, Ламброс. Я просто полагался на твое благоразумие. Я знаю, в Оксфорде адюльтер популярен не меньше, чем в любой точке земного шара. Но если даже кто-то и берется играть в эти игры, то только не со своими студентками. Эта девчонка почти вдвое моложе тебя!

Эта ханжеская головомойка начала злить Теда. Он собрался с духом, чтобы спокойно перейти в наступление.

— Вы пришли сюда затем, чтобы сказать мне это?

— Нет, — ответил Уайли, — это было только вступление. Мне звонила Сара, хотела с тобой поговорить.

Вот черт, подумал он. Так и знал. Надо было ей позвонить.

— Она очень извинялась, не хотела беспокоить, — продолжал Уайли. — Но дело не терпело отлагательства.

Тед внезапно забеспокоился.

— Что-нибудь случилось с ее отцом?

— Нет, — ответил Камерон. — С твоим сыном. Ему стало очень плохо. Они срочно отвезли его в больницу. Когда Сара звонила по телефону, она не знала, что делать.

Тед весь похолодел.

— Он… жив?

В ожидании ответа он смотрел на Уайли умоляющим взглядом.

— Он поправится. Самое худшее случилось без тебя. К счастью, рядом с Сарой оказался ее отец.

— Где он? Где мой сын?

— В детской больнице в Пэддингтон-Грин.

Тед хотел было рвануться из комнаты, но что-то заставило его застыть на месте.

— А Саре известно, где я был?

— Нет, — ответил профессор. — Я не счел возможным сказать ей. — Помолчал и добавил: — Ты сам ей все расскажешь.

Было воскресенье, и поезд на Лондон полз, как благочестивая улитка. И всю дорогу Тед думал об одном: а вдруг он умрет, пока я туда доберусь.

Он, вспоминавший об Иисусе Христе лишь раз в году на Пасху, теперь обратился к Нему со словами. Он просил о спасении малыша Теда. Прошу Тебя, Господи, я заплачу за все. Возьми у меня все, что угодно, но только пусть он живет.

Недобрые мысли продолжали мучить его, когда он вбежал через центральный вход больницы. Тускло освещенное здание показалось Теду голым, зловеще пустым.

Он нашел Сару и ее отца на втором этаже, рядом с отделением Льюиса Кэрролла.

— Как он? — бросился Тед к Саре.

— Все в порядке, — ответила она. — Разве Уайли не рассказал тебе все?

— Нет.

Сара начала перечислять все события с головокружительной быстротой, словно ей хотелось выложить все поскорей и освободиться.

— Он проснулся прошлой ночью с сильным жаром, лихорадкой…

— Температура под сорок, — вставил отец, снова переживая эти страшные минуты. — Слава богу, когда мы привезли его сюда, дежурный врач сразу определил, что у него. Она поставила…

— Она? — перебил его Тед, испытав атавистическое чувство предубеждения.

Он тут же извинился.

— Простите, я вас прервал. Пожалуйста, скажите, что у него.

— Вирусная пневмония, — сообщил Филипп Харрисон. — Успокойся, Тед. Самое страшное уже позади.

«Проклятье, — мысленно ругал он себя. — И меня не было рядом».

В эту минуту в конце коридора показалась врач, доктор Рама Чаттерджи.

— Вот она идет, — сказала Сара. — Может, нам разрешат увидеть Тедди.

Уверенности Теда в компетентности женщины-терапевта не прибавилось, когда он обнаружил, что она индуска.

— Мальчик спокойно спит, — с улыбкой сказала врач, подойдя к ним, и обратилась к вновь прибывшему: — Вы, должно быть, профессор Ламброс. Он спрашивал о вас.

— Я хочу видеть его немедленно, — потребовал Тед. — А потом я хотел бы встретиться с главой вашего отделения.

— Вы можете сделать и то и другое одновременно, — сказала доктор Чаттерджи доброжелательно. — Я — главный педиатр больницы.

В последующие дни Сара почти не отходила от сына. Она даже спала рядом с ним на раскладушке, которую ей предоставила больница.

Тед тоже проводил все светлое время суток в больнице. Он и Сара сидели у кровати сына и по очереди занимали его беседами. Но друг с другом почти не разговаривали.

Сара не проявляла никаких эмоций. Тед решил, что так она пытается скрыть свою тревогу о больном ребенке. Он убедил самого себя, будто, озабоченная состоянием здоровья сына, она уже забыла, что не могла связаться с мужем в прошлое воскресенье.

Когда заканчивались часы посещений, Тед со своим тестем обычно вместе ужинали и затем гуляли по периметру Гайд-парка.

Темы, представляющие интерес для обоих, довольно быстро иссякли. Поэтому однажды Тед весь вечер говорил один, посвятив свой монолог тому, как получил в Гарварде удар ножом в спину, — этот случай в его собственном воображении приобрел мифические размеры, сопоставимые с убийством Юлия Цезаря.