Катрин Панколь - Я была первой

Несколько раз мне казалось, что я вот-вот сверну шею глубоко засевшему врагу, мешавшему мне лю­бить. Но он всякий раз возвращается во всеоружии, коварный и настойчивый. Иногда мне удается удер­живать его на расстоянии, не допускать в мои част­ные владения. Но еще слишком сильны во мне злость, необузданная жестокость и внутреннее на­пряжение, еще слишком часто в ошеломлении, в ис­ступлении я натыкаюсь на бездыханный труп повер­женного любовника, этот изысканнейший трофей, не позволяющий мне воскликнуть: «Я спасена, я спокойна, я готова к примирению», иначе говоря: «Я готова полюбить ближнего, несмотря на то, что этот ближний – мужчина».

Любовь… Это слово подобно кораблю, на палубу которого со всех сторон хлещет вода. Даже Пти Робер трактует его путано. Что значит «любить»? От чьего лица произносится фраза «Я тебя люблю?» Ко­му она адресуется? Что говорящий требует взамен? Или он предлагает свою любовь совершенно беско­рыстно? Как долго это утверждение остается в силе: несколько секунд или вечно? Может быть, эти три слова подобны мыльному пузырю, который лопнет как только довольные любовники ослабят объятия, почувствуют, что получили то, чего им так не хвата­ло, осуществили свою детскую мечту. Откуда берет­ся свойственная нам манера любить? Неужели мы сами воздвигаем это шаткое сооружение? Или кто-то заранее заготовил все штыри и балки, отдельные доски и целые блоки, а мы лишь ощупью продвига­емся по опасному участку, теша себя заблуждением, что мы вольные завоеватели.

Поначалу все эти вопросы были для меня чем-то вроде китайского ребуса, пока однажды я не зада­лась целью докопаться до истины. За остроугольны­ми шляпками и загадочными улыбками скрывалась великая тайна – причина моих неудачных романов, до удивления похожих друг на друга.

Я вдруг поняла, почему мужчины, приносившие на мой жертвенный алтарь свою любовь, свою жизнь, свою мужскую силу, обречены на провал.

Мне всегда казалось, что моей вины в этом нет.

Я была отчасти права: моей прямой вины в этом действительно не было. Я выступала в роли наемного убийцы.

Сама того не подозревая, я слепо исполняла чужую волю.

Так, шаг за шагом, мне открывалась истина. Но какую резню, сколько трупов встретила я на своем пути! Сколько раз мне приходилось в отчаянии спа­саться бегством, отчего во рту остался горчайший привкус, а в сердце – зияющая рана, из которой не переставая сочилась кровь.

Однажды вечером, ближе к концу ужина, я ре­шаюсь-таки задать другим этот коварный вопрос. Мы сидим в маленьком ресторанчике на Норманд­ском побережье. – Как бы вы определили, что такое любовь? – спрашиваю я. – Точнее, любовь между мужчиной и женщиной.

Мы знакомы давно. Нас четверо: старые друзья, любовники, конфиденты. Мы отведали морского языка – свежий улов здешних рыбаков, выпили бе­лого вина и бочкового пива, заказали кофе с конья­ком, поговорили о прошлом, о настоящем. Мы смо­трим друг на друга с улыбкой, с приятным чувством, что жизнь прошла не зря, что мы стали мудрее и за­служили право снисходительно улыбаться.

– Когда я встретила Филиппа, почти двадцать лет тому назад, – задумчиво произносит Джудит, одной рукой поправляя свои густые рыжие волосы, а дру­гой теребя сигарету, – мне показалось, что небо со­шло на землю. Я тогда сказала себе: теперь я знаю что такое любовь, и могу умереть спокойно.

– Я бы сформулировал это так, – продолжает Да­ниэль, по обыкновению серьезно и взвешенно: «свер­шилось, я ее встретил». Заметьте, всего четыре слова.

– Мне хватило бы и трех, – вступает Доминик, старый рокер, внезапно ощутивший себя романти­ком: «она была всегда».

– А ты? – спрашивают они, повернувшись ко мне.

– А я так ее и не встретила.

Я знаю что такое нежность, привязанность, ува­жение, восхищение, желание, наслаждение, но что такое любовь я не понимаю и по сей день. Я по-прежнему ищу ее.

А теперь, теперь ты наконец поняла?

Мне ничего не стоит дотянуться губами до твое­го уха, но я умышленно не задаю тебе этот вопрос. Я знаю, что однажды ты подаришь мне эти три сло­ва, выпалишь их залпом. Потому что я все сделаю, чтобы заслужить это признание. Я задушу тебя сво­ей любовью, я буду угадывать твою малейшую при­хоть, немедленно исполнять любое твое желание. Мы с тобою станем одним целым. Без меня ты пере­станешь существовать, разучишься смеяться, хо­дить, любить, писать. Даже твои мечты отныне бу­дут принадлежать только мне. Я наполню собою твое тело, всю твою жизнь. Я буду трахать тебя как ни один мужик до меня не трахал.