Юлия Широкова - Записки русской гейши

Раздаётся звонок:

— Костя?

— Да. Что случилось?

— Ты в клубе?

— Да, я вышел на улицу сейчас. Что случилось?

— По какому номеру нужно позвонить, чтобы вызвать скорую помощь?

— Кто заболел?

— Старая сволочь — он упал с лестницы и вот уже полчаса лежит как мёртвый, — отвечаю я, и почему-то начинаю смеяться.

Он какое-то время молча слушает моё глупое хихиканье, потом спрашивает:

— Юль, почему мне кажется, что ты не шутишь?

— Потому что я не шучу! Только мне почему-то смешно…

— Я сейчас приеду.

— Нет, подожди! Как мы объясним, что ты делаешь в доме со мной и с трупом? — мне снова кажется очень забавным то, что я сказала…

— Ничего не трогай и ни куда не звони, я приеду — со всем разберёмся. Хорошо?

— Хорошо. Только приезжай по быстрее, а то мне уже становится страшно здесь наедине с ним… с таким молчаливым! — Я понимаю, что моё остроумие аморально, но ничего не могу с собой поделать и смеюсь.

Потом я вспоминаю, что в драматическую минуту нужно выпить залпом бокал чего-нибудь крепкого и сделать глубокую затяжку сигаретой. Я, к сожалению, не курю, но выпить могу, поэтому отправляюсь в гостиную.

На столе стоит бутылка коньяка и один фужер, но коньяк я не буду пить — это теперь улики. Я достаю бутылку вина — красного. Красное вино хорошо сочетается со смертью. Как ни странно, в пустой комнате мне страшнее, чем в прихожей и я с бокалом вина возвращаюсь к своему мёртвому супругу. Сажусь на ступеньку и пью.

— За моё здоровье! — говорю я вслух и продолжаю, — Ну, что старая сволочь, молчишь? А знаешь, мне в клубе все девчонки сочувствовали из-за твоей болтливости, спрашивали: ”Как ты его терпишь?” А я наоборот, радовалась, что с тобой не нужно напрягаться, думая, о чём бы ещё поговорить… И все завидовали твоей щедрости! Смешно, правда? Мы то знаем, какой ты у нас щедрый! Ты был готов каждый день оставлять двадцать тысяч в ресторане, в котором мы ужинали и тридцать тысяч в клубе, в котором я работала, но впадал в истерику, стоило мне попросить тебя купить мне туфли за десять тысяч йен. Мне приходилось заходить в магазин и стоять там до тех пор, пока ты не выдерживал и не заходил следом. Потом ещё полчаса постыдного торга и препирательств на глазах у продавщиц, пока ты наконец-то соглашался раскошелиться! А чтобы раскрутить тебя на сумму побольше, приходилось обещать, что я пересплю с тобой. На следующий день я тебя разумеется динамила… Даже странно, что ты раз десять попадался на одну и ту же приманку! Совсем дурак, что ли? Впрочем, не волнуйся — ты не один такой, почти все вы были одинаковы, и чем жаднее, тем с большей настойчивостью твердили о своей любви… Вот почему, я больше всего на свете презираю жадных мужиков — вы такие гнусы!

Бокал опустел, но я не наполняю его снова, мне не хочется быть пьяной — ещё не хватало, чтобы моему мальчику пришлось возиться не только с трупом, но и со мной.

Я отворяю дверь и выхожу из дома. Тепло. На тёмном небе светят звёздочки. Я стою, задрав голову, и дышу свежим воздухом. Я решаю, что буду стоять так до тех пор, пока не приедет Костя, но потом, передумав, возвращаюсь в гостиную — список номеров, по которым нужно звонить в экстренных случаях, лежит около телефонного аппарата…

Машина скорой помощи и Костя приезжают почти одновременно. Я прошу его переводить мои объяснения случившегося.

— В половине одиннадцатого мой муж постучал в мою дверь, я открыла, но в комнату его не впустила, потому что он был пьян. Через полчаса я вышла из комнаты, чтобы спуститься на кухню — мне захотелось выпить чаю, и обнаружила его лежащим на полу без признаков жизни. Я сразу же вызвала скорую помощь и своего друга, чтобы он помог мне с переводом, так как я не говорю по-немецки.

Врач скорой помощи — молодой парень лет двадцати пяти, подтверждает, что японец мёртв. Говорит, что это, похоже, инфаркт. Заполняет какие-то бумаги, предупреждает, что должен будет об этом случае сообщить в полицию, потом вместе с помощником кладёт тело на носилки и старая сволочь покидает свой дом.

Всё время пока в доме были посторонние, я и Костя не обсуждали случившееся между собой. Проводив машину скорой помощи, мы стоим в прихожей, глядя на то место, где всего лишь минуту назад лежало тело моего престарелого супруга — как будто он всё ещё там лежит…

— Да… — вздыхает Костя, переводя взгляд с пола на меня. Я тоже смотрю на него — он протягивает ко мне руки и я, позволив обнять себя, вдруг начинаю плакать. Он гладит меня по спине и волосам, приговаривая: ”Бедная моя, маленькая…”