Олег Ермаков - Знак Зверя

— Что? Из-за мин. Всегда лучше рядом с дорогой ехать, где это возможно.

...Надо собраться, что это я. Надо доиграть до конца. Последняя партия... да, самая трудная. Не думать о постороннем, думать о деле. Ямшанов остался в городе. Ну и что. Думать о деле. Но Ямшанов?.. Я знал, что он ядовит, я всегда об этом помнил. Но не подозревал, что так ядовит. Может, он был пьян?

По машинам!

Колонна пересекла темный древний рубец среди снежно-ледяных нерастаявших панцирей и песчаных холмов и направилась дальше на восток, к белым горам.

Ночь была морозная, всю ночь в машинах не выключались печки, на часовых, ходивших взад-вперед возле настывших машин, ощетинившихся стволами пулеметов и пушек среди черно-белых гор, были валенки, ватные штаны и поверх бушлатов надеты шинели; рано утром стало еще холодней, из ближнего распадка задул ветер, но нужно было вставать, завтракать и отправляться дальше — именно в ветреный распадок; и они вставали, бежали с котелками на кухню, завтракали в машинах при свете плафонов; рисовая каша, огненный кофе, мерзлый хлеб, каменное масло, сахар. После завтрака никто не успел почистить снегом котелки, — машины двинулись к распадку; они вошли в распадок и по визжавшей и кряхтевшей грунтовой дороге выехали на рассвете в долину.

По долине протекала неширокая, но полноводная река. Долина была довольно густо заселена, от кишлака до кишлака было рукой подать, и артбатарея, пехотная рота и разведрота должны были пройти сквозь эти кишлаки, чтобы к вечеру оказаться на севере долины, у горловины ущелья, — и ждать: в семь утра начнется операция, и наверняка противник попытается уйти в долину. Эту небольшую колонну, отделившуюся от основной на исходе ночи, вел командир разведроты капитан Осадчий.

Восток был пышен, жирен, жарок, как тропический рай. Но белые вершины не вскипали, наоборот, на пышном фоне они казались еще белей и холодней. Каменистая дорога жалась к горам, шла по краю долины над глубокой быстрой рекой. Вода в реке на рассвете была дымно-голубой. Камни возле воды были облиты белой мутной глазурью, на скалах висели сосульки. Ехать по узкой дороге над бурлившей студеной водой было неприятно. Из-под колес грузовиков со снарядами и бронетранспортеров, из-под гусениц БМП и тягачей в реку сыпались камни, комья мерзлой земли. Машины задевали левым бортом скалы, и визгливый скрежет резал слух. Водители ругались.

Как обычно, почти все экипажи сидели на верху машин, коченея на ветру. Ветер, слабо дувший на исходе ночи из распадка, здесь, в долине, был круче, резче, и солдаты с красными лицами сидели к нему спиной, сидели, сгорбившись, втянув головы в ушанках с накрепко завязанными шнурками на подбородках, пряча одну руку в трехпалой суконно-брезентовой рукавице в кармане ватного бушлата или в голенище валенка, а другой держась за скобу или заиндевелый ствол пулемета или пушки, чтобы не сверзнуться со скользкой настывшей брони в мутно-голубую стремительно несущуюся воду.

Взошедшее солнце осветило серые скалы и затем колонну, которая ползла вдоль них над рекой. Плод, рожденный феерической зарей, оказался тщедушным, холодным, бледным, неспелым. За рекой уже тянулись мерзлые мертвые поля, разделенные канавами и земляными валами, дальше стояли стены и башни кишлака с голыми садами, с голыми, устремленными к небу тополями. Кое-где над плоскими крышами вились жидкие дымки. Река посветлела, слегка позеленела по краям. Впереди уже был виден мост над рекой, за мостом дорога отворачивала от скал и уходила в долину. Но колонна остановилась. Дорога была слишком стара, и в этом месте деревянные крепежи, поддерживавшие груды камней, лопнули, и дорога осыпалась. Здесь еще могла протиснуться легковая машина, но не грузовик и не тягач. Капитан Осадчий соскочил на землю, прошел вперед, осмотрел узкое место.

Нет, не проехать. А долина вот, рядом, за рекой.

— Что будем делать? — спросил командир пехотной роты.

Осадчий ответил, что придется наращивать дорогу. Пехотинец ушел за людьми. К голове колонны потянулись пехотинцы и артиллеристы с кувалдами и ломами. Будущий командир разведроты с несколькими разведчиками прошли вперед, к мосту, перешли на другой берег и стали рубить тополя. Солдаты таскали снизу камни.

— Сергей Николаевич, — сказал, краснея и глядя в сторону, лейтенант, — надо бы наверх кого-нибудь... я пойду?

Черт, конечно, сделать это надо было в первую очередь.

— Хорошо, Смирнов, — откликнулся Осадчий, не глядя на своего подчиненного.