Януш Леон Вишневский - Триптих. Одиночество в Сети

Моя сестра говорит, что это самая грустная книга в мире. Я было хотела с ней не согласиться, но почему-то на память не пришло ничего более грустного из прочитанного в последнее время. Видимо, потому, что, как правило, действие происходит в прошлом и нужно какое-то время, чтобы вспомнить, что автор давно умер или что события описываются давние и отдаленные. Хотя несколькими днями ранее я дочитала «Утверждает Перейра» Антонио Табукки — книгу тоже грустную. Грусть в ней ощущалась, но как грусть ностальгическая. Были и причины «растрогаться, но не взволноваться всем существом»: автор итальянец, действие происходит в Португалии в 1938 году, а читала я в переводе на испанский. Правда, умилил меня трамвай в Лиссабоне (в Португалию я влюбилась два года тому назад), но не до слез. Не хочу обвинять автора в нехватке реализма, да и не знаю, только ли современный реализм в состоянии опечалить. А Вы меня опечалили. Я очень хотела бы «уметь справляться с грустью в среднем за 24 часа». И не хочу верить в виртуальную реальность, хоть иногда мне одиноко и иногда я в Сети, а она затягивает, потому что становится реальной. Как аргумент против утверждения сестры я стала искать хоть какой-нибудь по-настоящему счастливый персонаж, и может, моя интерпретация неверна, но лишь толстая негритянка из Нового Орлеана, играющая на ударных и готовящая еду, показалась мне счастливой оттого, что она готовит еду и играет. Я искала элементы, уводящие Вашу книгу от реальности, но, к удивлению, Его образ благодаря Вам даже слишком реален. И нереальным мне представлялся факт, что все обожают Воячека и у каждого есть книга Рильке, потому что мир состоит не из двух творцов, а вкусы бывают разные, а здесь совпадений больше, чем пара. Это не значит, что я не люблю Воячека. Но он бросается в глаза. В глаза бросается также пьяное Сердце женщины, спорящее с Ее Разумом. Откуда она знала про допамин и катехоламин? Ведь это была грустная и пьяная женщина без докторской степени! (Я простила Джениффер ее знание химического состава спермы.) Эти детали уводили от реальности (что, впрочем, не значит, что они делали мир магическим; они лишь напоминали, что это роман, а не мир), поскольку тогда разные образы сливались в один — в Ваш образ. И Она была без имени, кроме того, что оно было красивым, да что там, каждая могла ею быть, каждая… Почему у Нее не было имени? Печальнее всего становилось, когда повествование было ближе к правде или, скорее, к правдоподобию.

«Что это за финал?» — спрашивает моя сестра; и хуже всего то, что он очень даже похож на правду. А когда в конце было грустнее всего (я-то думала, что грустно уже было и поэтому в конце грустно быть просто не может) и я заплакала во второй раз над Вашей книгой, под утро, я так разозлилась, что забыла, что несколькими часами ранее я написала на Ваш сайт, что охотно поделюсь комментариями. Раздумала.

Честно? Расхотелось комментировать, к тому же я не верила в комментарии. (Никогда раньше я не писала писателю, интересный опыт.) И очень грустно. Несколько часов, чтобы потом прочитать «Пятнадцать минут спустя». Это я тоже сочла нечестным: купить книгу без шести страниц. Но, признаюсь, результат изменился, и теперь есть только ощущение чего-то странного. Вроде как бессмысленно засидеться в баре. Виртуальный текст как бы опроверг текст на бумаге. Не понимаю, что Вас заставило изменить мнение, почему Вы сочли, что этой книге нужен Постэпилог? Ведь не Эпилог вгонял в грусть, в грусть вгоняла Она. Я думаю, Вы просто не хотели нагонять столько печали. До прочтения Постэпилога я не верила в хеппи-энд. Вы, наверное, хотели таким способом оставить моему воображению возможность додумать хеппи-энд? Сегодня я случайно проверила почту в интернете. Обычно я пользуюсь адресом, с которого посылаю это письмо, и признаюсь, что адрес этот аварийный, открытый из опасения перед спамом, не ожидала, что смогу удостоиться ответа на мой комментарий на Вашей странице. Знакомый сказал мне, что в компьютере есть такая опция — ответы на мейлы, но даже если это так, то опция прекрасная и очаровала меня, как и Ваша книга, схемы ДНК, остров Уайт, кладбище в Новом Орлеане, студенческая столовая, Дали и оттенки его картин, портье в Париже…

Большое спасибо за книгу! Исполнения желаний по случаю дня рождения и много солнца!

Всего наилучшего.

Эта история погружена в грусть. С первой до последней страницы. Я писал ее в грусти и наперекор грусти. Главным образом своей и потому порой эгоистически гиперболизировал. Но грусть эта не была, если кто-то заметил, безнадежной.