Эли Бар-Яалом - Нора

Фирма, параллельно со старым добрым «Солярисом», ставила сотрудникам компьютеры с новой операционной системой «NT», и Руэлу нужны были дополнительные руки. «Как», ужасался Володя, «это же Майкрософт! Оно же у нас грохнется через пять минут!». А Руэл, вращая между пальцами инсталляционный диск, возражал: «не надо отрицать новое, а то останемся в каменном веке». Поставили «NT», и никто не умер.

У работы на полставки в Йокнеаме оказалось дополнительное преимущество: легче было скрывать от окружающих встречи с Магдой. «Будут звонить — скажи, что я здесь, нo в другой комнате, хорошо?» — просил он Руэла, и тот, усмехаясь в бороду, не возражал.

…После ужасного сентябрьского вечера Володя в полицию не пошел — просто не знал, как. Вереница праздничных дней, когда официальные учреждения не работают — Новый Год, Судный День, праздники Суккот и Симхат-Тора — заставила Володю отложить этот поход, а все, что откладывается на день, не делается уже никогда. Через несколько дней он стал подозревать странное: никто, судя по всему, исчезновения Магды не заметил. Он звонил Феликсу, нo тот не откликался на звонки. Станций техобслуживания под Хайфой несколько сотен, на каждой — не один электрик, поди найди; а где и кем работала Магда? В компании любителей авторской песни, в которой она вращалась постоянно (и Володю приобщала) не знали о ней ничего — все там были вольными пташками: хочешь — заходи, не хочешь — нет. Расспрашивать он боялся.

Не будь Руэла, Володя сошел бы с ума. На его счастье, Руэл почуял, что с ним что-то неладно. Не задавая никаких вопросов, он буквально силком затаскивал Володю на работу, грузил его заданиями, сам, наверное, ломал систему, чтобы Володе было что чинить. Володя тогда подумал, что у него за четыре года в Израиле впервые появился ивритоязычный друг.

…Третий слева на фотографии. Третий слева.

— Ох, Иермет, Иермет, какая же ты скотина, — пожаловалась Нора в пространство, выключила свет и легла спать. В последнее время жалобы Иермету (или на Иермета, что, в сущности, одно и то же) входили в ее ежевечерний ритуал. Обычно — с подробным перечнем всех бед истекшего дня; нo пocлe сегодняшних переживаний сил на перечень уже не оставалось, и бедному писателю просто досталось на орехи.

Имя «Иермет» впервые появилось на карте города Очен, который они начертили вдвоем. Они тогда задались целью придумать мир, где они будут отдыхать. Сурт в детстве читал Дональда Биссета, он разыскал книгу и принес Кайре. Даже почти в семнадцать лет ее очаровали рассказы, где вообще ничего страшного не происходит, и все равно интересно. Кайра сказала, что это — как «ижик в тумане» (оказалось, что Сурт «ижика» не читал, нo это сразу исправили). Они решили создать не идеальный мир — в нем было бы слишком неинтересно — а просто спокойный мир . Со своими проблемами, важными и сложными, нo без войн и террора. Допустим, они и были когда-то, нo теперь отошли в прошлое. В этом мире было много солнца, моря, хорошей погоды и свободного времени. Там можно было, не опасаясь, гулять ночью (если у тебя есть удостоверение личности, конечно).

Сурт хорошо рисовал карты. Кайре хорошо давалось описание пейзажей. Имена и слова отлично давались обоим (« йардай рьшае » — добро пожаловать). Среди достопримечательностей курортного городка Очен рукой Володи было выведено: «домик писателя Иермета». Так и осталась у нее эта карта, среди всех записей, которые Володя оставил ей в том конверте.

Много позже она вернулась к этому Спокойному Миру (она решила, что так он и будет называться — Йашкна , Спокойный Мир) и принялась его доделывать. Всюду, где были незавершенности, до боли не хватало Сурта, нo с этим ничего невозможно было сделать: приходилось работать одной. Дошло дело и до писателя Иермета. Жил он в двухэтажном доме с большой овальной террасой, с видом на набережную. Был у него, разумеется, компьютер с огромным, в полстены, экраном (они еще с Суртом решили, что технология там развивается, несмотря на отсутствие войн); жену его звали Тшаен, а дети… Нора перебрала много вариантов, но, в конце концов, решила, что будут сын и дочь. Тогда ей и представилось, что, пока она изобретает биографию писателю Иермету, кто-то сочиняет историю ее собственной жизни. А почему «кто-то», а не Иермет? Почему бы ему не нафантазировать Землю, как место действия романа? Почему бы ей, Норе, не быть главной его героиней?

Вот и стала она каждый вечер ругать Иермета — это он-де наградил ее такой горемычной судьбой, как в мексиканском телесериале. Это он сделал ее такой ленивой. И так далее.