Ребекка Маккаи - Запретное чтение

Мы уже подъехали к станции, а никакой блестящей идеи у меня так и не появилось. Я припарковала машину и собралась было будить Иэна, но он уже сам открыл глаза и занялся рюкзаком и пластиковым пакетом, который уже некоторое время носил с собой, потому что вещей было слишком много. Пока он перекладывал часть вещей из рюкзака в пакет и обратно, я увидела, что книги о Вермонте и те, что мы взяли в библиотеке Линтона, по-прежнему у него. Я попросила его отдать их мне.

— Потому что это что-то вроде улик? — спросил он.

Он начинал неплохо в этом разбираться.

— «Двадцать один воздушный шар» ты сможешь дочитать в библиотеке, — сказала я. — У нас точно есть два экземпляра. И еще обещай мне, что прочтешь «Хоббита». А «Джонни Тремейна» можешь прочитать в автобусе.

Когда мы вышли из машины, он спросил:

— Знаете, вся эта история с креветками… Ведь получается, что омары и все такое — это тоже ракообразные? Но разве первые поселенцы не ели омаров, из Атлантического океана? А первые поселенцы, по-моему, были очень даже христиане.

Мистер Гель вдруг исчез из виду, но я не сомневалась, что это ненадолго.

— Ну так уж там сказано.

— Вы уверены?

— Посмотри сам, когда вернешься. Кажется, это в книге Левит.

Иэн открыл заднюю дверцу и заглянул под сиденье, чтобы проверить, не забыл ли он чего. Его голос раздался с пола машины:

— Но ведь это… Типа… Это какая-то глупость!

Это была совсем маленькая победа, но я чувствовала себя невероятно счастливой. Возможно, эти несчастные креветки и омары в конечном итоге станут последней соломинкой, которая переломит отношения Иэна с пастором Бобом. Мы пошли по стоянке в сторону небольшого тихого здания.

Я снова подумала, как радовался Иэн вчера, что это он, а не кто-нибудь другой разгадал тайну города Гавр. Это было откровение, которое в определенный момент переживает каждый подросток, обнаруживающий, что у окружающих его взрослых нет ответов на все вопросы. Как и все дети, тяжело и болезненно проходящие этап взросления, он будет еще несколько лет снова и снова это осознавать. Но в случае с Иэном это было больше, чем просто крах иллюзий. Возможно, это откровение спасет ему жизнь. Оно спасало жизни тысяч людей до него, тех, которые, в отличие от моего друга Даррена, смотрели на устаревшие правила морали, на суждения родителей, теть и священников и произносили точно такие же слова: «Погодите-ка, нет. Это какая-то глупость!»

Я не допускала релятивизма в вопросах морали. Это понятно и так, ведь иначе я бы считала, что пастор Боб имеет право на собственное мнение, что Дрейки должны воспитывать Иэна так, как считают нужным. Меня всегда выводило из себя то, что фундаменталисты, когда с ними споришь о правах сексуальных меньшинств, абортах или эвтаназии, делают вывод, что ты, дескать, не допускаешь существования абсолютного права. Но на самом-то деле я верю в абсолютное право, просто я не верю в их абсолютное право! Я не верю, что непреложные истины заключены в своде арамейских правил о шляпах, менструальной крови и чередовании сельскохозяйственных культур.

Мы подошли к окошку билетной кассы, и Иэн сам обратился к служащему «Грейхаунд» — пожилому человеку с приятной улыбкой, который, казалось, пришел в восторг, что с ним заговорил ребенок. Автобус отходит в 10.45 уже через полтора часа, и если сделать всего две пересадки, Иэн окажется прямо в Ганнибале, и да, места в автобусе еще есть. Иэн нисколько не удивился — конечно, ведь Ганнибал был центром мироздания! — а я была потрясена до глубины души. И даже немного оскорблена, как будто сама Вселенная дала мне пощечину. Она не просто хотела отнять Иэна у меня и отправить обратно домой — она хотела сделать все это немедленно !

— Сколько мне должно быть лет, чтобы я мог поехать на автобусе один? — спросил Иэн. Я была впечатлена: мне бы такой вопрос просто в голову не пришел.

— Если поездка длится дольше пяти часов, тебе должно быть не меньше пятнадцати.

— Слава богу, — со вздохом облегчения произнес Иэн. — Мне как раз в прошлый вторник исполнилось пятнадцать! И я получил учебное разрешение на вождение автомобиля!

Мужчина недоверчиво приподнял бровь и посмотрел на меня. Я кивнула. Да, мол, пятнадцать, можете не сомневаться.

— Возможно, вам кажется, что я мог бы быть повыше ростом, — не унимался Иэн. Как же мне хотелось, чтобы он замолчал! — Так это все оттого, что я пил слишком много кофе. От кофе дети плохо растут.

Мужчина перебирал пальцами по прилавку, теперь вид у него был уже не такой радостный.