Михаил Нисенбаум - Почта святого Валентина

Впервые за все время совместной жизни Стемнин вслушивался в клекот падающей в воронку воды и мечтал, вернувшись в комнату, никого не застать и хоть одну ночь провести в одиночестве.

Из холла доносился запах жареной картошки. Повернув ключ в скважине и открыв дверь, Стемнин точно сорвал с запаха пленку. Вика приготовила ужин. Она вышла из кухни в огромном переднике, с двумя тугими хвостиками, заставлявшими ее волосы обхватить голову гладким, как зеркало, блеском.

— А я придумала, какие у нас будут на Новый год сюрпризы для друзей.

— Какие, дорогая?

— Только не называй меня «дорогая», хорошо? Я испеку рисовое печенье, а ты напишешь пожелания, ну типа предсказания. Вроде того: «В этом году вы найдете деньги под крылом красного дракона».

На Новый год должны были прийти Гоша-Нюша и Звонаревы, предстояло первое знакомство. Стемнина трогало, что Вика так волновалась и хотела произвести на его друзей хорошее впечатление.

— Ты кушай, я же старалась.

— А ты?

— Я уже покушала. Стряпка с пальчиков сыта.

Обычно Стемнина раздражало это провинциально-умильное «кушала». Но сейчас, перечеркивая все обиды и драматические выводы, бывший преподаватель всем сердцем, до дрожи ощущал: это Она, та самая, долгожданная, на всю жизнь. Каждый медальон поджаристого картофеля надкусывал как праздничный деликатес, посылая Вике благодарные взгляды.

— Что слышно на работе?

— Когда как. Когда Штраус, а когда и Хренников.

Стемнин так и не рассказал Вике про Варю, вряд ли и сама Вика говорила о нем кому бы то ни было, особенно на работе. Чувствовалось, что Вика с Варварой не особо ладили. Все же он надеялся в каком-нибудь разговоре случайно узнать, как там Варя. Все ли у нее в порядке, развелась она или, наоборот, помирилась с мужем. Простила ли Стемнина. Звонить было неудобно, а иных общих знакомых, кроме Вики, не было.

— Буду готовиться к осени в Академию управления. Музыка — это не мое. Детская любовь. Хотя нет, и в детстве я музыкальную школу не особо любила…

— Почему, Вика?! Из-за денег? Так ты из-за этого не переживай. Мы же можем…

— Дело не в деньгах. Хочу все изменить, понимаешь? Мысли, людей, место, вообще все на свете. Родиться заново. Послушай, когда мы уже переклеим обои в маленькой комнате? Давай в эти выходные?

Поскольку в квартире воцарилась эталонная чистота, Викина нервная энергия несколько дней безрезультатно искала выход, пока наконец не были обнаружены неполадки с обоями в комнате, где она обычно занималась. Неполадки пустячные — в двух местах над плинтусом серебристые полосы разъехались и задрались да еще наверху, в полуметре от шторы, сквозь бумагу проступило круглое рыжее пятнышко размером со шляпку гвоздя. Видимо, малярши, которых нанимала Елизавета Дмитриевна, плохо подготовили стены. Пятнышко было крохотное, задранные края можно было подклеить, но Вику не устраивали полумеры.

— Смилуйся, неделя осталась до Нового года. Разведем тут хаос и анархию. Давай после праздников — вдумчиво, не спеша…

— Илюша, так это и лучше. К Новому году все будет новое, праздничное, чистенькое. Мы вдвоем с тобой за два дня управимся.

Двигать мебель, застилать полы, таскать грязь по всему дому Стемнину вовсе не улыбалось. И все же он надеялся, что после ремонта, который они сделают вдвоем, по-семейному, Вика успокоится и почувствует наконец себя хозяйкой в доме. А значит, дом опять станет домом, душа — душой и вообще все вернется на свои места.

Чистя зубы перед сном, Стемнин обратил внимание на полку, где хранились гели-бальзамы-пенки и висела мочалка. Протянув руку, он удивленно разглядывал флакон Викиного шампуня. То ли монеткой, то ли ключом была стерта часть надписи: «для… волос». Слова по краям остались, а середину Вика решила удалить. Видимо, считала, что стертые слова могут снизить ее образ. То же самое было и с флаконом бальзама-кондиционера. Что это были за слова? «Жирных»? «Тонких»? «Ослабленных»? Неужели она могла подумать, что подобные пустяки могут его охладить?

Когда Стемнин вернулся в спальню, Вика уже лежала в постели. Приподнявшись ему навстречу, она что-то протянула ему в ладони.

— Что это? — улыбнулся он ее улыбке.

— Просто… Для профилактики.

В ее ладони лежала твердая белая подушечка жвачки. «Менять прическу, снимать очки, отращивать бороду, брить грудь и подмышки, искать новый стиль одежды — сколько всего понадобится ей, чтобы замаскировать тот очевидный факт, что я — не он?» Стемнин оставил взрывчатку обиды внутри. Прислушиваясь к неслышному грохоту разрушений там, в сердце, горле, животе, прижал беззлобную мучительницу к себе. Пытался не думать, как глупо смотрится жующий любовник. Дон Жуян.