Георгий Байдуков - Рассказы разных лет

После обеда, несмотря на усталость, мы с Михаилом Дмитриевичем помчались в знаменитую картинную галерею столицы США, где собраны полотна Рафаэля, Тициана и других великих художников.

В каждом зале галереи не более 6–8 картин, и в каждом без исключения стоит вооруженный полицейский.

Огромное количество полицейских в галерее удивляет, поражает и угнетает посетителя, особенно иностранца. Здесь ты не только представляешь, а кажется, и ощущаешь огромнейшие масштабы бандитизма страны, зачислившей себя в разряд державы, ведущей капиталистический мир в будущее.

Но мой спутник и переводчик Федосеев так интересно рассказывал о картинах, что я часа через два уже не обращал внимания на полицейских и проверяющих сержантов, которые периодически осматривали картины, пытаясь увидеть следы надрезов или вандалических царапин и проколов на произведениях гениев.

Первый такой насыщенный впечатлениям-и день. в Америке подходил к концу.

Когда я укладывал чемодан, готовясь к завтрашнему отлету, Владимир Павлович Молчанов привел ко мне врача Кирилла Евгеньевича Саргина, прилетевшего для сопровождения меня по территории США. Кирилл Евгеньевич оказался веселым, жизнерадостным человеком, знающим Америку и английский язык.

Вчетвером, Михаил Дмитриевич, Владимир Павлович, Кирилл Евгеньевич и я, в 8 утра 12 июня отправились в столичный аэропорт. Здесь произошел забавный эпизод.

Объявили посадку на «Боинг-727», летящий через Чикаго, Портленд. У меня в руках небольшой саквоя-жик, набитый разными лекарствами. Подхожу к пропускному посту. Вижу двух здоровенных полицейских. Одному из них предъявляю свой дипломатический паспорт. Саквояж просят поставить на миниатюрный ленточный транспортер, а меня пропускают через проходную вертушку. Мой саквояжик прошел одну, а потом вторую занавески, скрывающие аппаратуру проверки багажа, и замер в конце. Я взял саквояжик в левую руку и тут же увидел взволнованные лица полицейских. Они смотрели то на мой дипломатический паспорт, то на меня. Один из них что-то спрашивал меня. Хорошо, что мой спутник, Михаил Дмитриевич, был уже рядом и сказал мне: «Они спрашивают, можете ли вы показать содержимое саквояжика?» Мне сразу стало все понятно. Я тут же открыл саквояж. Они увидели тикающий будильник, который я вожу с собой. Полицейские заулыбались, и инцидент был исчерпан.

Через час полета мы в Чикаго. Здесь сменился экипаж, и «боинг» снова в воздухе, курс — на запад.

В Портленде прекрасная погода. Нас встретили старые знакомые — Норман Смол, Алан Коул с 19-летним сыном, Дик Боун, Дани Греко (ему уже 84 года) и прилично говорящий по-русски Джесс Фросст с женой миссис Аней. За пять лет Дани Греко изменился мало, как и представитель чкаловского комитета Норман Смол. Дик Баун явно законсервировался, а вот Алан Коул немного сдал — отпустил бороду, да еще с сединой. Сразу же из Портлендского аэропорта нас повезли в Ванкувер. С моста через реку Колумбию я увидел, что бывший военный городок за последние пять лет сильно разросся. Норман Смол с гордостью сказал: «Сейчас в Ванкувере более 150 тысяч жителей!» Подъехали к монументу чкаловского экипажа. Ой вроде стал меньше, но так кажется потому, что рядом выросли деревья, а улица Чкалова из обычного шоссе среди пшеничных полей превратилась в комплекс жилых домов, крупных магазинов, заправочных станций.

В неразберихе и суматохе американской жизни, несмотря на сложные отношения между двумя державами, монумент, воздвигнутый чкаловским мемориальным комитетом, стоит на старом месте и символизирует дружбу наших народов.

Поселили нас, как и пять лет назад, в гостинице «Тихая пристань», сокращенно КИУ.

Отдохнув с дороги, все собрались внизу, в холле гостиницы. В прекрасном ресторане КИУ встречавшие нас американские друзья заказали ужин.

Сразу же пришлось огорчить Нормана Смола, сообщив ему, что программа нашего пребывания в гостях по договоренности с послом сокращена на два дня, поэтому потребуется корректировка плана поездок. Но дела решили отложить до утра, и вечер прошел очень непринужденно и весело.

А утром в номере появился молодой человек, отрекомендовавшийся корреспондентом газеты «Каламбия». Во-первых, его интересовали мои воспоминания о прошлом полете и, во-вторых, кого я помню по встречам в 1937, 1941, 1975 годах. На первый вопрос ответить было несложно, так как это повторяешь часто. Второй был труднее, и я стал вспоминать. Президент США Рузвельт. С ним встречался один раз в 1937 году и дважды, как мне кажется, в начале Великой Отечественной войны. Затем государственный секретарь Хэлл. Военный министр Стимсон, Лари Торнер — первый, кто встретил нас после посадки на военном аэродроме в 1937 году. Генерал Маршалл, командующий северо-западным округом и начальник Ванкуверского гарнизона, затем ставший главой объединенного комитета начальников штабов армии, флота и авиации США, государственным секретарем в правительстве Рузвельта, военным министром. Вспомнил, конечно, и миссис и мисс Маршалл, принявших в своем доме 43 года назад чкаловский экипаж, механика самолета Роберта Лоу, который хранил 38 лет подаренные ему мною галеты нашего аварийного пайка и показал их нам в 1975 году. Не забыл я и сопровождавшего нас в 1937 году по Портленду на мотоцикле полицейского Гордона Джонсона, который встречал нас и в 1975 году. Вспомнил о первом фотографе Ральфе Вильсоне, первом кинооператоре Джесси Силле, о механике Дани Греко, с кем нам пришлось встретиться 43 года назад на аэродроме Ванкувера. Упомянул многих летчиков-испытателей Райт-Филда; с ними мы дружно и слаженно поработали в августе и сентябре 1941 года. Потом я перечислил членов инициативного чкаловского комитета, это прежде всего Норман Смол, Алан Коул, Фред Нетт, Дик Боун, Питер Белов, Стив Смол, Дани Грека и Путкаймер. Кроме того, я не мог позабыть о Роберте Ниле, с которым в 1974 году в редакции «Комсомольской правды» много говорили о дружбе, взаимопонимании, мире. Он тогда раскрыл историю монумента, и В. хМ. Песков напечатал большой очерк «Америка помнит Чкалова» в «Комсомольской правде». В 1975 году мы с А. В. Беляковым летели в США по маршруту 1937 года, через полюс на Ил-62М Граждан-, ского воздушного флота. На борту нашего лайнера тогда летели воздушные лоцманы из отряда президента США — летчик Ярослав Костол, штурман Джек Бирки и радист Докол Кирба. Эти молодые ребята дружно работали с экипажем Аэрофлота.