Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Та, которая с локоном, явно пыталась взывать к ее разуму. Она собрала пальцы правой руки в щепотку, словно поймав за хвост последний ускользающий разумный довод, и потрясала им перед лицом своей подруги. Она очень четко произносила непонятные мне слова, но даже меня они вполне могли бы убедить только самой интонацией, с которой они произносились. Меня, но не плосконосую. А дальше произошло нечто совершенно непонятное.

Плосконосая схватила автомат, передернула затвор и направила его прямо в живот напарницы. Та, которая с локоном, тоже сорвала с плеча оружие и стала в боевую стойку. Обе, чуть присев, ходили по кругу, как два бультерьера в загоне. Они кричали друг на друга так, что птицы срывались с деревьев и улетали прочь. Качественное лесное эхо многократно повторяло их боевые выкрики. Потом плосконосая выпрямилась, рванула на груди гимнастерку, бросила автомат прямо в грязную лужу. И тут же уселась рядом с ним. Она обхватила голову руками и горько-горько зарыдала. Это был плач отчаяния и досады. Она рвала на себе волосы и била смуглым кулачком по луже.

Напарница некоторое время смотрела на нее. Потом тоже бросила «калашников» в сторону. Она подошла к своей плачущей подруге, присела рядом с ней на корточки и, обняв плосконосую, залилась горькими слезами. Так они сидели довольно долго. Они размазывали слезы друг у друга по щекам. Их черные волосы спутались. Они то шептались, то причитали, то смеялись сквозь бесконечные потоки девичьих слез. Я не понимал, что происходит. Мне захотелось сесть за руль и бросить их здесь, на этой развилке. Наверное, я так бы и поступил, если бы этот странный плач не прекратился так же внезапно, как и начался.

Девицы поднялись с земли. Они по-прежнему обнимались, но теперь уже не плакали, а наоборот — заговорщицки смеялись. Они подошли к машине. «Турн!» — сказала мне та, которая с локоном. И сделала знак, чтобы я повернулся. Я рассматривал трещину на лобовом стекле и слушал, как у меня за спиной шуршит одежда вперемежку с девичьими смешками.

Когда мне разрешили повернуться, я увидел перед собой двух самых обычных латиноамериканок в красных цветастых платьях. Уму непостижимо, откуда они достали свои наряды. Носили под формой, что ли? Или заранее припрятали под задним сиденьем «тойоты»? Обе девушки почти неузнаваемо изменились. Одна, наконец, убрала соблазнительный локон, перевязав свои крепкие блестящие волосы лентой, а у другой вместо распахнутого ворота пятнистой куртки появилось декольте с белой оборочкой по периметру. Ее грудь, надо сказать, неплохо смотрелась и до этого, в расстегнутом камуфляже.

Плосконосая взъерошила мне волосы, а ее подруга открыла пассажирскую дверь и строго сказала по-английски «Драйв!» И легонько толкнула меня, чтобы я лучше понял, чего она от меня хочет. Я нехотя переместился на место водителя. Не скажу, что я был в шоке, но непонимание происходящего привело меня в состояние легкого ступора. Кажется, меня взяли в заложники. Но вряд ли целью моего захвата были деньги. Обладательница локона бесцеремонно топталась ногами по моим миллионам. Ноги, кстати, у нее были стройные, сильные и загорелые. «Драйв!» — повторила девушка приказание.

«Куда?» — спросил я по-английски.

«Мокоа» — ответила она и махнула рукой. — «Vamos. Поехали.»

Все время, пока длилась эта сцена, двигатель машины работал, вхолостую сжигая бензин. Я включил первую передачу и повернул руль вправо. Мы снова выехали на развилку и поехали в сторону города. Аэродром оставался где-то слева. Я не имел ни малейшего представления о том, что собираются делать мои охранницы. Но моя интуиция подсказывала мне, что бояться нечего.

Мой разум бунтовал. Мы едем в Мокоа, говорил он моей интуиции. Этот город контролирует правительство. Там полным полно военных. Если девиц хотя бы заподозрят в связях с партизанами, им крышка. И мне тоже. И моим миллионам. Не бойся, отвечала интуиция, все будет хорошо. Девицы знают, что делают. К тому же, у них оружие, значит, они сейчас диктуют условия.

«А где их автоматы?» — гневно спросил интуицию мой разум.

«А где „калашниковы“?» — осторожно спросил я вслух красавицу справа.

Они рассмеялись обе. «Форест,» — и моя соседка справа махнула рукой куда-то в сторону леса. — «Yo no soy loca!» Я, мол, не дура, вот что примерно она ответила. В смысле, спрятала автоматы в лесу, там, где мы стояли. Другая не-дура влажно дышала мне в затылок и принялась яростно разминать своими маленькими и крепкими ладонями мои плечи. Несомненно, обе они были locas.