Андрей Цаплиенко - Экватор. Черный цвет & Белый цвет

Я повторил свой бессмысленный вопрос еще много раз.

— Энди, ну разве это важно? Это произошло со мной, с тобой, с Тайлером. Сейчас он приедет к отцу и все доложит. И тогда тебе конец. Или поступит проще. Возьмет своих головорезов и вернется с ними в мой дом.

Маргарет, как всегда, была права. Чарльз Тайлер-мл. возглавлял антитеррористическое подразделение, подчинявшееся непосредственно администрации президента. Преторианскую гвардию своего отца. Чак умчался на моей машине. Когда я подъезжал к дому Маргарет, я не видел поблизости никакого другого автомобиля. Это говорило о том, что сын президента отпустил своего водителя. Вряд ли надолго. Сейчас они встретятся на дороге. Значит, для того, чтобы вызвать сюда свой спецназ, парню понадобится совсем немного времени. Не нужно ехать к папе. Можно воспользоваться телефоном, который наверняка имелся в служебной машине. Вероятнее всего, Тайлер уже сделал звонок и наябедничал обо мне, кому следует. Но почему я думаю обо всем этом? По всем законам жанра мне должно быть абсолютно все равно, что случится со мной в ближайшее время, как, впрочем, и в отдаленном будущем. Любой на моем месте, потеряв разум от ревности, стал бы крушить мебель, посуду и предметы роскоши. А я все же думаю о спасении своей шкуры. Да, я собирался кое-что разбить в этом доме, даже приметил ближайшую ко мне тяжелую пепельницу, чтобы метнуть ее в жидкокристаллическое лицо Кристиан Аманпур. Я не имел ничего против Аманпур лично, скорее, я был против телевизора, в котором она появилась в тот самый момент, когда Маргарет предавала нашу любовь. «А, возможно, и продавала,» — мелькнула у меня мысль. Наверное, я заслужил это, потому что и сам часто предавал и продавал многих. Ее, в том числе. По крайней мере, мысленно. Вот хотя бы сейчас, после сцены с Чарли, я думал о том, что угрожало, в первую очередь, мне, а не ей. А она, как всегда, была спокойна, словно ничего не произошло и ничего уже не произойдет. Она улыбнулась мне. «Ну, разбей здесь что-нибудь, если хочешь,»— означала ее улыбка. Я рухнул на мягкий диван.

— А сделай-ка и мне кофе. Налей сюда. Мыть необязательно, — и я пододвинул к ней чашку, из которой до меня пил Тайлер. Наверняка это была немытая чашка Тайлера, одна из двух стоявших на столе в тот момент, когда я зашел в дом. Из другой сейчас пила кофе сама хозяйка. Я молча ждал, пока Маргарет сварит кофе. Она налила горячую коричневую жидкость почти до края чашки, подала мне и села рядом.

— Ничего не могу с собой поделать. Я хотела его. А люблю тебя. Любовь и желание вещи разные. Во всяком случае, со мной происходит именно так. Я жалею о том, что сделала. Но это повторится вновь. Я не знаю, когда и где, но я знаю, что обязательно повторится. Тебе нужна такая жена? Тебе нужна женщина, для которой предательство и измена разные вещи? Если да, то я останусь с тобой.

— Он позвонил мне утром. Сказал, что знает о моем грядущем замужестве. Поздравил. — продолжала Маргарет. — Потом сказал, что приедет поговорить. После того, как он отпустил своего водителя, мне сразу стало ясно, чего ради он у меня появился. Он выпил кофе. Ты этого, наверное, не поймешь, но все же постараюсь объяснить. Он глотал горячий кофе такими большими жадными глотками и одновременно так нежно, осторожно касался губами края чашки, что мне захотелось его. Мне показалось, что в нем появилось что-то новое, чувственное. Такое, чего я еще не знаю. Тогда я просто позвала его в постель. И поняла, что ошиблась. Он остался прежним примитивным бревном. Впрочем, это неважно. Я ни в чем не раскаиваюсь и ни о чем не жалею. Я дрянь. Но я это я. Меня не изменишь, я и сама не собираюсь меняться.

Я пил кофе из чашки Тайлера. Моя будущая жена сознавалась мне в том, что собирается спать с другими мужчинами. Через час, а может быть, и раньше, за мной приедут люди, готовые порвать меня на лоскутки. «Так всегда бывает в Африке с белым человеком в тот момент, когда он начинает думать, что уже стал здесь своим,» — философски успокаивал я себя в мыслях.

— Ты говорила, что раньше у тебя с Чакки был только оральный секс, — я попробовал быть остроумным. — Видимо, парень, наконец, перестал тебя бояться.

— Да, и еще кое-что, — сказала Маргарет, не обратив никакого внимания на мою иронию. — Мне кажется, я беременна. Думаю, от тебя.

Это было уж совсем по-женски. Так обычно говорят представительницы слабого пола всякий раз, когда хотят рядом с собой удержать мужика. Только теперь я по-настоящему понял, что в Африке я чужой.