Эд Фалько - Семья Корлеоне

— Что тебе снилось? — спросила она. — Ты стонал и метался в кровати.

Подложив под голову вторую подушку, Сонни вынырнул из кошмарного сна.

— «Тарзан, человек-обезьяна», — рассмеявшись, сказал он. — Я смотрел этот фильм в прошлую субботу в «Риалто».

Эйлин скользнула к нему под выцветшее зеленое одеяло. Держа в руке серебристую зажигалку и пачку «Уингс», она выкрутила шею и посмотрела в окно. Внезапно в стекло ударили резкие струи ливня, наполнив комнату шумом дождя и ветра.

— Очень мило, — заметила Эйлин, вытряхивая из пачки две сигареты и протягивая одну Сонни.

Тот взял у нее зажигалку и повертел ее в руках. Ему пришлось повозиться с нею, прежде чем он догадался, как она действует; тогда он зажал ее между большим и указательным пальцами, и сверху открылась крышка, освобождая голубой язычок пламени. Дав прикурить Эйлин, Сонни прикурил сам.

Отыскав на столике у кровати пепельницу, Эйлин поставила ее между коленями на одеяло.

— И кем ты был в этом сне? — спросила она. — Джонни Вайсмюллером?

К этому времени сон уже полностью стерся у Сонни в памяти.

— Кажется, я бродил по джунглям.

— С Морин О’Салливан, [46] О’Салливан, Морин (1911–1998) — ирландская киноактриса, первая звезда ирландского кино. не сомневаюсь. Она первая ирландская красавица, ты не находишь?

Сделав глубокую затяжку, Сонни помедлил, прежде чем ответить. Ему нравилось смотреть в яркие золотисто-карие глаза Эйлин, словно подсвеченные изнутри, на фоне белизны ее кожи, обрамленной волосами, слегка взъерошенными, что придавало ей вид маленькой девочки.

— На мой взгляд, первая ирландская красавица — это ты, — сказал он наконец. Отыскав под одеялом руку Эйлин, он переплел с нею свои пальцы.

— Ну разве ты не Казанова, Сонни Корлеоне? — рассмеялась Эйлин.

Отпустив ее руку, Сонни уселся в кровати.

— Я сказала что-то не то?

— Нет, — ответил Сонни. — Только мне не понравилось это замечание про Казанову.

— Это еще почему? — Снова отыскав его руку, Эйлин крепко ее стиснула. — Я не имела в виду ничего такого.

— Знаю… — Сонни помолчал, собираясь с мыслями. — Мой отец, — продолжал он, — вот что обо мне думает. Я для него sciupafemine, бабник. Поверь мне: это не комплимент.

— О, Сонни… — Ее тон намекнул на то, что отец Сонни в чем-то прав.

— Я молод, — обиженно произнес Сонни. — А это Америка, а не глухая сицилийская деревушка.

— Совершенно верно, — согласилась Эйлин. — Так или иначе, я полагала, что итальянские мужчины — пылкие возлюбленные.

— С чего ты это взяла? Насмотрелась на Руди Валентино? — Сонни загасил сигарету. — У итальянцев волочиться за женщинами не считается чем-то почетным. Напротив, это признак слабого характера.

— И так думает о тебе твой отец, что у тебя слабый характер?

— Господи Иисусе, — пробормотал Сонни, в отчаянии вскидывая руки. — Я не знаю, что думает обо мне отец. Я ничего не могу сделать так, как нужно. Отец обращается со мной как с giamope, и он, и Клеменца. Оба.

— Как с giamope?

— Как с недоумком.

— Это потому, что ты бегаешь за женщинами?

— Ну, это тоже вносит свой вклад.

— А для тебя это имеет значение, Сонни? — спросила Эйлин, кладя руку ему на бедро. — Для тебя важно, что думает о тебе отец?

— Господи, — сказал Сонни, — ну конечно. Конечно, для меня это важно.

Эйлин выскользнула из-под одеяла. Отыскав на полу рядом с кроватью ночную рубашку, она надела ее через голову.

— Прости меня, Сонни… — пробормотала Эйлин, не глядя на Сонни. Она помолчала, и единственным звуком в спальне оставался стук дождя. — О, Сонни, — продолжала она, — твой отец ведь гангстер, правда?

Вместо ответа Сонни молча пожал плечами. Сбросив ноги с кровати, он поискал взглядом нижнее белье.

— Что нужно сделать, чтобы заслужить одобрение гангстера? — спросила Эйлин, и в ее голосе прозвучала нотка раздражения. — Кого-нибудь убить?

— Это не помешает, если убить того, кого нужно.

— Боже милосердный! — гневно воскликнула Эйлин. Однако через мгновение она уже рассмеялась, словно вспомнив, что все это ее не касается. — Сонни Корлеоне, — сказала она, глядя со спины, как он натягивает брюки. — Все это разорвет тебе сердце.

— Все что разорвет мне сердце?

Эйлин переползла через кровать и обвила его руками, целуя в шею.

— Ты красивый мальчик.

Протянув руку за спину, Сонни похлопал Эйлин по ноге.

— Я не мальчик.

— Я забыла, — спохватилась Эйлин. — Тебе уже восемнадцать.

— Не издевайся надо мною. — Не обращая внимания на повисшую у него на спине Эйлин, Сонни принялся надевать ботинки.