Ёсио Мори - Сокровенное желание

— Неужто все напрасно? Что же мне делать? Может, все же попробовать сходить куда-нибудь?

Сайто слабо улыбнулся:

— На предприятия, откуда поступили эти заявки, ходи не ходи — толку не будет.

Я тряхнул головой.

— Зайдите, пожалуй, дней через десять. — Голос Сайто холодком отозвался в сердце.

— А тогда вы сможете меня куда-нибудь порекомендовать? — робко спросил я, понимая, что дальше наседать на Сайто бессмысленно. Я уже смирился с тем, что мой удел — уныло возвращаться домой ни с чем.

— Ну и бестолковый же ты! Не я ведь даю работу. Как бы ни хотелось, если тебя не нанимают, работы нет. Разве не понятно? Увы, такова жизнь. — Сайто откинулся на стуле. — В Токио с десяток бюро по трудоустройству. Почему бы вам не наведаться туда?

— Я уже ходил, — тихо ответил я.

— Ну и что же? — спросил Сайто.

— Все впустую. — Я прикусил губу. Сайто многозначительно кивнул. Можно было истолковать это и как сочувствие, и как осуждение.

Приехав в Токио, я обошел все бюро по трудоустройству в Синдзюку, Иидабаси, Сибуя, Уэно, но даже на те предприятия, куда меня с грехом пополам рекомендовали, я не смог устроиться. На фабрике, где плели узорчатые половики, мне отказали с ходу: «Наша работа вам не подойдет». В маленьком машинописном бюро пообещали: «Мы вас известим», а через несколько дней прислали обратно документы.

— В вопросе о предоставлении работы инвалидам мы может рассчитывать только на сочувствие и человечность хозяев-нанимателей. А так очень трудно добиться понимания. Просто кошмар какой-то! Да и на инвалидов надежда плохая, поработают немного и бросают. Правда, многие трудятся честно, иные — лучше здоровых, но ведь не все такие. Одна паршивая овца все стадо портит… Вот почему инвалидов берут неохотно. — Сайто обращался ко мне с прежней нравоучительной интонацией. — Вышел «Закон о содействии», мы на него опираемся, но зачем брать инвалидов, если те не в состоянии выполнять работу наравне с прочими? Естественно, хозяева не могут заниматься благотворительностью. Поэтому я сначала сам иду узнать, возьмут ли на испытание. Но предубеждение очень сильно, редко кто хочет вас брать.

Я подумал, что Сайто, наверное, добряк. Я ему надерзил, а он не затаил зла.

— Понял. Только хочется найти работу как можно скорее. Если будет что-нибудь подходящее, пожалуйста, сразу же известите.

— Конечно, я так и сделаю. А не будет уведомления — заходите сами. Надо понастойчивее поспрашивать и в других местах…

— Вы правы. Так и сделаю. — Я поклонился Сайто и встал. Пока он мог видеть меня, я, чтобы не выглядеть чересчур безобразно при ходьбе, старался двигаться как можно ровнее.

Бюро по трудоустройству находилось в пятнадцати минутах ходьбы в переулке сзади восточного входа в метро. Напротив зеленел небольшой садик с качелями и детской горкой.

Приемная, где сидел Магоити Сайто, помещалась на втором этаже. У него был свой угол, отделенный ширмой.

В прошлый раз, кроме меня, посетителей не было, сегодня же на диване в ожидании приема сидели подросток лет шестнадцати и мужчина средних лет в бежевой спецовке. Подросток был в черном джемпере, белесом на груди от слюны. Он привлекал к себе внимание тем, что беспрерывно теребил ремешок сумки, висевшей у матери на плече, а та одергивала его: «Сиди спокойно!» У мальчика была белоснежная кожа и такие черты, что его вполне можно было назвать красивым, если бы не идиотическое выражение лица.

Мужчина в спецовке сидел потупившись, сцепив руки между коленями. Правая нога его, вытянутая вперед, была искривлена, нос спортивной тапочки стоптан. Я подумал, это оттого, что при ходьбе он ставит ногу неправильно.

Перед Сайто сидел еще один подросток.

— Так ты хочешь вернуться домой? — спросил Сайто. Мальчик слегка кивнул. Из-за ширмы грязно-серого цвета была видна его спина и коротко стриженный затылок.

— Не будешь работать — заставят ходить в школу. Если уйдешь с такого хорошего места, мама будет огорчена. Надо терпеливо трудиться, не так ли?

Подросток что-то приглушенно ответил. Я не разобрал.

— Видишь ли, тебе ведь там не тошно, никто над тобой не издевается. Ты хочешь скорее стать самостоятельным работником. Надо терпеть и стараться. Ты мужчина, и, если не сумеешь с этим справиться, стыдно будет, верно? Понимаешь меня? — Сайто говорил, точно заглядывал мальчику в глаза. Интонации его были те же, что и тогда, когда он читал мораль мне.

Вскоре подросток ушел, веки его покраснели и припухли. Вызвали мужчину в спецовке. Мужчина шел, широко раскачиваясь, ступня правой ноги ребром прижималась к полу, а левая была словно закручена внутрь. Если бы не страдальческое выражение лица, это выглядело бы так, словно он развлекается, исполняя какой-то торжественный танец.