Борис Иванов - Сборник

Кай встретился глазами с неожиданно твердым, почти стальным взглядом Лемье и сделал свой выбор.

— Хорошо, вы идете со мной. А вам, — он повернулся к Маддеру, — лучше находиться рядом с вашими пациентами. Вдруг не дай Бог возникнут какие-то осложнения, связанные с инсталляцией… Боцман займется наведением порядка на корабле, остальные подготовят корабль к дозаправке.

Он повернулся к Бишопу.

— Каким сигналом вы должны вызвать капитана Чикидару на встречу?

— Три ракеты… — тяжело вздохнув, сообщил Боров. — Две красные и одна зеленая. С интервалом в тридцать секунд…

Вообще-то у Русти давно чесались руки навести хотя бы подобие порядка на «Леди Игрек», но качать права на чужом корабле не принято в Обитаемом Космосе, и он до поры до времени сдерживал свои позывы к хозяйственной деятельности. Теперь же, после официального, так сказать, посвящения в Администраторы, боцман рьяно принялся за дело.

Правда, очень скоро он понял, что вся тяжесть хозяйственных забот ляжет исключительно на него самого — члены Миссии Спасения, и раньше не выказывавшие хотя бы толику организованности, последнее время совершенно отбились от рук. Деморализованные вынужденным бездельем интеллигенты без толку болтались по узким корабельным коридорам, активно поглощая оставшиеся после бандитов запасы пива. У холодильника боцман застукал с баночкой «Гиннеса» в руках даже утонченную задавалу мисс Ульцер, чем поверг ее в сильное смущение.

Следующим номером программы оказалось явление Питера Финнегана с жалобой на пропажу любимого перочинного ножика, без которого он, видите ли, чувствует себя не в своей тарелке. Еще через час каюту боцмана почтил визитом братец-близнец с заявлением о пропаже галстука. Разъяренный Русти посоветовал им произвести обмен позаимствованными вещами и впредь в подобных ситуациях ставить в известность лишь друг друга Белобрысые братцы-кролики, не сговариваясь, обругали боцмана и пообещали подключить к расследованию пропаж Федерального Следователя.

Оскорбленный до глубины души Русти все-таки решил отправиться на поиски исчезнувшего имущества, но, кроме двух пистолетов, автомата, набора метательных ножей и полудюжины шумовых гранат, заботливо рассованных чьей-то рукой по разным корабельным закоулкам, ничего не обнаружил. Он предложил было один из метательных ножей Питеру взамен утерянного, но тот обиженно заявил, что в его инкрустированном малахитовыми пластинками ножичке было семь лезвий, не считая маникюрных ножниц, а ему взамен предлагают всего лишь грубо обработанную полоску металла.

Неплохо разбирающийся в метательных ножах, Русти хотел было объяснить непонятливому очкарику, что один метательный нож ручной выделки с Парагеи стоит дюжины перочинных безделушек, но лишь обиженно махнул рукой и отправился восвояси. Найденный арсенал он под роспись сдал Каю (впрочем, оставив себе один из пистолетов), после чего по памяти занялся классификацией сгинувшей на «Констеллейшен» любимой коллекции вирусов, кои теперь ему предстояло собирать вновь практически с нуля.

Ветер жутко завывал в металлических стропилах Больших Корпусов, взметая блестки ледяной пыли, медленно оседавшей на землю. Фиолетовые сполохи атмосферных разрядов призрачным светом скупо освещали цех сборки боевых роботов, где Боров назначил встречу Чикидаре. Поеживаясь от холода, легко проникающего сквозь тонкую прокладку его далеко не новой куртки, пилот ждал гостей.

Три ракеты — две красные и одна зеленая, с интервалом в тридцать секунд взлетевшие над местом посадки «Леди» спустя два часа после приземления, — добавили Чики головной боли, мучившей его с того самого момента, когда он принял сообщение Папы. Вот уж была новость так новость — типа «мы по ошибке ампутировали вам не ту ногу, так не беспокойтесь, нужную мы отрежем бесплатно». Плохо быть покойником в глазах Франческо ди Ровере, но гораздо хуже числиться в его списке «пока еще живых».

Конечно, Чикидаре было очень страшно тогда — на цементном полу мастерских — под дулом пистолета Борова, но, когда он представлял, что произойдет, если сюда нагрянут головорезы Папы, у него просто мурашки бегали по коже. То ли от холода, то ли от кислородного голодания, а всего вернее — надо быть честным с собой — от страха, мысли в голове путались, едва лишь Чикидара пытался связать в голове все известные ему факты.

Он отвинтил крышку термоса и одним глотком влил в себя смесь спиртного и отменно горячего кофе. От резкой боли на обожженных губах в голове немного прояснилось. Итак, что мы имеем.