Борис Иванов - Сборник

Русти и не стал беспокоиться и двинулся дальше.

Дверь бокса номер один отодвинул сам его обитатель — слава Богу, уже знакомый Русти кошковладелец Жан Лемье. Он был в компании. Кроме Марго, ее составлял Федеральный Следователь. Что до Марго, то она, видно, более благосклонно отнеслась к новому знакомому и, положив голову гостю на колени, как должное воспринимала его скупую, но вполне искреннюю ласку, выражавшуюся в почесывании за ухом и в скармливании умеренных количеств какой-то дряни, вроде соленых крекеров.

«У плохих людей кошки не едят из рук», — вспомнил Русти очередное старое поверье.

Так или иначе, разговор в боксе номер один происходил вполне мирный.

— Кошечка-то ваша, месье Лемье, — как можно более миролюбиво начал беседу Русти, — вроде не так уж и туго сходится с новыми знакомыми, как нам показалось тогда — в кают-компании… — промолвил он и протянул руку, чтобы погладить рыжую тварь. Та моментально окрысилась.

В отличие от Марго Лемье прямо-таки расцвел от не ему, собственно говоря, сделанного комплимента.

— Кошечка эта, как вы изволили выразиться, — поведал он, приглашая Русти присаживаться и сам усаживаясь на довольно скромном пространстве, оставшемся свободным, — знает много такого, что, как говорится, и не снилось нашим мудрецам… Это не простая кошечка — это кошка с легендой… Тот шаромыжник, у которого я ее, гм-м… выкупил незадолго до нашего отправления, рассказывал, что Марго была ни более ни менее как корабельной кошкой людей Оранжевого Сэма… Ну то есть — Банды Рыжих, от которых когда-то стонал весь здешний Сектор… Это сказывалось, помнится, даже на страховках…

— Так ведь у Рыжих своего корабля никогда не было… — заметил Кай. — А уж коли нет корабля, то откуда тогда — корабельная кошка?

— Тот тип… Мистер Шапиро, по поводу Оранжевого Сэма, конечно, врал, набивал Марго цену, — благодушно махнул рукой Лемье. — Но животное повидало виды… Это было заметно по его поведению… Кошечка очень исхудала…

В голосе сердобольного вирусолога прозвучала такая горечь, что слушатели, без малого, принялись точить слезу.

«Этот тип вообще был слаб до всякой живности, — уже много недель спустя характеризовал Русти Жана Лемье своим собутыльникам и выразительно вздыхал при этом. — Он и в науку подался из-за того, что канарейка его — птичка такая в Метрополии водится… — уточнял он самому внимательному из своих почитателей — Золли, что вырос на Чуре и птиц видел лишь на картинках, притом всегда очень пугался их, — поменьше павлина… так вот, пернатое это сдохло, как Лемье тогда — в детстве — решил, от вирусов… Через то бедным зверькам этим и досталось, когда Жан вырос и выучился… Не то чтобы уму-разуму, а как раз молекулярной биологии…»

Видно было, что Русти до боли сочувствовал этим вирусам. Несправедливо, быть может, пострадавшим.

А Лемье он до сих пор недолюбливал.

«Кто же, ребята, знает, от чего на самом деле дохнут канарейки?» — сурово спрашивал он, ставя недопитую кружку на стойку и задумчиво обводя собравшихся взглядом. Те всякий раз крепко задумывались.

Вопрос — хорошо и вовремя поставленный — половина дела в искусстве повествования. Это вам любой подтвердит.

В тот раз, правда, за беззащитных тварей Русти не вступался, а от в бозе почивших канареек, на которых неведомо как вынесло дружеский разговор, завязавшийся перед самым подпространственным броском в пассажирском боксе номер один корабля экстренной доставки «Констеллейшн», попытался вернуться хотя бы к небезразличным ему кошкам.

— Вот тут вы не правы, господа! — решительно и невпопад заметил он. — Про кошку точно такую вот — рыжую и сиамскую одновременно — извиняюсь, весь Сектор наслышан… Это у них вроде как талисман такой был, и таскали они его — ее то есть — с одной захваченной посудины на другую… Талисман и знак: любили они, знаете, подсунуть своего рыжего дьявола на корабль, на который глаз положили. Обычно кому-нибудь из пассажиров, мол, довезите дотуда-то за умеренное вознаграждение… Чаще всего студенточки соглашались подработать таким образом — и сумма какая-никакая обламывается, и спутница, по их разумению, ласковая — в дороге хорошее подспорье. Психологическое…

Народ знающий — так те, как завидят тетку с рыжим зверем на руках, что прет по трапу на борт, так с этого борта — прямиком к портовому лекарю мчались — чтоб только за-ради Бога с рейса их списал. До членовредительства дело доходило… Потому что каждый, кто не совсем салага, знал, что где-то поближе к концу рейса за кошечкой и ее хозяева явятся. И хорошо, если измордуют и оставят на каком-нибудь перевалочном орбитере на автоматике. А то бывало — и в «свободный полет» лишний народ отправляли. А перед тем клятая зверюга еще команде всей кровь поперепортит как сможет.