Владимир Михайлов - Сборник Посольский десант

— Алас, какой тут у вас кассационный срок? Я намерен сразу же обжаловать приговор.

— А никакого приговора не было, — сказал тих. — Был принят закон. Принят высшею властью нашего мира. Так что обжаловать некому — да и нет такого законоположения. И просить о помиловании тоже некого. Закон есть закон — он окончателен.

— Что же сейчас с нами сделают?

— Вообще-то законы у нас чаще всего принимаются вовсе не для того, чтобы их исполняли, — сказал прекослов. — Но должен огорчить вас: такие, как принятый по вашему поводу, все-таки реализуются. Хотя как быстро — этого никто не знает. Кроме всего прочего потому, что это стоит денег, ибо всякий труд должен быть оплачен, в том числе и морально нелегкая работа по преданию вас смерти; денег же у Сброда, как вы уже знаете, нет, — корабль ваш канул в неизвестность, а других доходов в ближайшие дни не предвидится. Однако в конце концов, надо полагать, средства найдутся. Пока же вас доставят в так называемый Дом ожидания…

— Может быть, нас там хоть накормят чем-нибудь? — понадеялся Федоров. — Очень хочется есть — наверное, от переживаний. А?

— Просто уже время обедать, — сказал Меркурий. — Переживания тут не при чем. Да и что такого происходит, собственно?

— Не все относятся к смерти так философски, как синерианские царедворцы, — тоном извинения проговорил Изнов.

— Боюсь, что нам грозит смерть от голода, — сказал Федоров. — Похоже, сейчас это единственная реальная опасность.

— Тогда еще не ели нас… — пробормотал Изнов, вспомнив древний анекдот.

На этот раз им уже не пришлось сидеть на коленях у конвойных солдат: охрана приговоренных была усилена, и на коленях сидели другие солдаты, арестованным же пришлось устраиваться на полу. Может быть, в какой-то степени это было даже удобнее, однако трясло значительно больше, чем прежде; городские улицы за истекшие несколько часов ничуть не стали благоустроеннее, дорога же, по которой их теперь везли, оказалась еще хуже. Как и в предыдущий раз, прекослова в машину не пустили, и он остался около здания Сброда, успев лишь попрощаться словами:

— Приходится покинуть вас — но ненадолго…

В его отсутствие приговоренным разговаривать было не с кем — разве что между собой. Однако, это не остановило Федорова, спросившего, ни к кому в частности не обращаясь:

— Интересно, чья там охрана — в Доме Ожидания?

Ему ответил, поразмыслив, Меркурий:

— Не наша.

Изнов усмехнулся:

— Можно подумать, что у нас тут есть своя охрана. Какая глупость!

— М-м… — неопределенно промычал Федоров. Этим разговор и кончился. И как раз вовремя. Потому что машина резко затормозила. И тут же раздались выстрелы.

Задняя дверца распахнулась.

— Бросать оружие и выходить, держа руки за головой! — послышалась не раз уже слышанная Федоровым в его жизни команда.

Солдаты повиновались, не сделав даже попытки сопротивляться. Впрочем, поступили они совершенно правильно: оказавшись на улице, приговоренные увидели, что проезд был перегорожен тяжелым грузовиком, а броневик окружило множество людей, вооруженных и одетых в черные комбинезоны. Лица нападавших были закрыты черными же масками с прорезями для глаз. Приговоренных тут же отвели в сторону, не смешивая с солдатами. К ним подошел один из чернокомбинезонных, судя по уверенному голосу — начальник.

— У вас все в порядке? — спросил он.

— В полном. Благодарю. — Ответил Федоров сразу же, словно ожидал этого вопроса.

— В таком случае, прошу в машину.

— Простите, но я хотел бы узнать, куда нас повезут, — не утерпел Изнов.

Ему послышалось, что глава нападавших усмехнулся.

— В тюрьму, куда же еще? — тем не менее, ответил он.

— Но ведь нас и так везли туда. Зачем же…

Федоров слегка толкнул его в бок:

— Посол, сейчас не время для выступлений.

— Но послушайте, это же нелепо…

— Тюрьмы бывают разные.

Наверное, советник был прав — если только каждой тюрьме соответствовал свой способ доставки клиентуры. На сей раз то был никак не броневик, но экипаж, который, пользуясь терранской терминологией, можно было бы назвать лимузином представительского класса. Удобно устроившись на заднем сиденьи, Изнов благостно покряхтел.

— Не все перемены, оказывается, бывают к худшему, — изрек он. — Хотелось бы надеяться, что это войдет в правило.

Никто не ответил ему, но посол не обиделся, наслаждаясь неожиданным комфортом.

Машина шла так плавно, что казалось — они едут по улицам совсем другого города. И посол искренне пожалел, когда лимузин остановился и ему дали понять, что путешествие окончилось и пора выходить. Он был бы не прочь проехать так часок-другой, чтобы окончательно прийти в себя. Но спорить не приходилось — это дипломат понимал хорошо. И он выбрался, стараясь не показать, насколько это ему неприятно.