Владимир Михайлов - Сборник Посольский десант

— Всемерноуважаемый председатель, я вовсе не собираюсь никого защищать. Однако, призываю к точному исполнению порядка судопроизводства. И ради этого напоминаю: расследование, а равно рассмотрение дел, связанных со шпионажем, в соответствии с существующим законодательством является прерогативой не Великого Сброда, но нашей Службы Надежности, мы же лишь рассматриваем и утверждаем результаты, достигнутые ею в процессе ее многотрудной работы. Поэтому предлагаю сейчас никакого вердикта не выносить, а передать подсудимых вместе со всеми имеющимися материалами дела в распоряжение упомянутой мною Службы, самим же перейти к обсуждению следующего вопроса.

— Господи! — прошептал посол. — Чем дальше в лес, тем больше дров. Советник, неужели никак нельзя помешать такой передаче дела?

— К чему? — возразил Федоров. — Пусть себе передают на здоровье.

— Если бы! — сказал Меркурий мрачно. — Но они вовсе не хотят этого сделать…

И в самом деле, Великий Сброд, могло показаться, вовсе не пришел в восторг от последнего сделанного предложения.

— …Таким образом, — говорил в этот миг какой-то собред из глубины зала, — нам снова предлагают принять порочную концепцию об автономии Отдельных Департаментов от Великого Сброда. Снова забывается, что поименованные департаменты не является властью, но всего лишь органами власти, каковою в полной мере являемся лишь мы. И уж если мы сами берем на себя труд рассмотреть вопрос и принять решение, то не может быть и речи о том, чтобы передать вопрос на рассмотрение какой-либо низшей инстанции. Давайте поскорее проголосуем, и дело с концом!

— Дайте сказать! Дайте сказать! — вырвался к трибуне собред из самых задних рядов; похоже, это был тот, что дремал перед началом заседания. — Вы воспаряете в высоты правовых теорий — и совершенно забываете при этом о практическом содержании нашей законодательной деятельности. Ведь предлагаемый приговор, как известно, подразумевает конфискацию и реализацию принадлежащего дискутируемым корабля, что, как всем известно, как нельзя более удовлетворяет нашим сиюминутным интересам. Но, высокоуважаемые собреды, корабля ведь нет! Нет! Он кем-то угнан, таков прискорбный факт. Думаю, что не ошибусь, если выскажу предположение, что угон корабля произведен с ведома и по прямому поручению самих подсудимых, и является не чем иным, как диверсией, направленной на подрыв нашей власти! Я уверен, что прежде, чем окончательно решать вопрос с ними, необходимо найти объект конфискации — иначе все вообще теряет практический смысл. И я полагаю, что понял, каким путем мы можем разыскать похищенное: возложив обязанность отыскать его на самих обвиняемых; кто-кто, а уж они-то знают, где его искать, наверняка знают. А для того, чтобы стимулировать их к выполнению этой общественно-полезной работы, предлагаю пообещать им, что как только они предоставят корабль в наше полное распоряжение в целости и сохранности — возникнет повод для рассмотрения их дела в обстановке наибольшего благоприятствования. С врагом, высокоуважаемые собреды, надо бороться его же оружием, ни на мгновение не забывая о наших насущных надобностях…

— Разумный человек, — проговорил Федоров. — Жаль только, что в данном случае он ошибается. А, тих, где вы пропадали так долго? Тут скрещиваются клинки…

— Его все равно никто не станет слушать, — вздохнул прекослов. — Тут любят высокопринципиальные темы, и большинство полагает, что деньги всегда можно напечатать — во всяком случае, столько, сколько потребно на деятельность Великого Сброда. Вот увидите — сейчас о корабле никто больше и не заикнется — хотя на деле каждый прекрасно о нем помнит. Никому не хочется прослыть приземленным…

— Мы-то денег не напечатаем в любом случае, — вздохнул советник. — И потому в полной мере зависим от тех, что уже напечатаны законным образом. Удалось вам что-нибудь выяснить по этому поводу?

— Новости самые грустные.

— Он не достал денег?

— Не знаю. Возможно, и достал.

— Отказался от сделки?

— Не думаю. Знаю лишь, что он ехал сюда. Увы — ему не повезло, на его машину налетел грузовик — или она налетела на грузовик, все равно. Так или иначе, наш юный коммерсант если и выживет, то придет в себя очень не скоро. Для вас это уже не будет играть никакой роли. Что делать, коммерция на Иссоре — занятие, опасное для жизни. Это наверняка дело рук каких-нибудь его конкурентов.

— М-да, — протянул Федоров. — Это воистину печальная весть. Следовательно, мы окончательно и бесповоротно сидим без гроша и ни на какие семьи рассчитывать не можем… Однако, Алас, как угодно — не поверю, что вы не в состоянии помочь нам. Вы ведь понимаете, что теперь нам уже безразлично — кому продать, лишь бы выкрутиться.