Александр Громов - Сборник

– Один раз, – уточнил Питер. – Я точно помню.

Перебивая друг друга, вспомнили и то, что в одном из прокрученных вариантов Цезарь после поражения бежал в панике в Египет, а настырный Помпей получал в дар его голову и путался с Клеопатрой, и то, что республика в Риме вскоре гибла – с большим или меньшим кровопролитием, в зависимости от вводных, но гибла неизменно, сколько вариантов ни прокручивали… Да, а что за водяной слон-то?

– Она НАС прокручивает, – объяснила Маргарет. – Я когда первый раз увидела, прямо в ужас пришла. Думаешь, почему она на тебя поначалу букой смотрела? Ума не приложу, что с паршивкой делать, какой-то совершенно извращенный ум. Знаешь, какие вводные? Мол, нас – тех еще! – вышвырнуло из Канала где-то у черта на рогах, причем взрослые дружно перемерли на какой-то ненормальной планете, а дети перестали взрослеть. Представляешь?

– Это как – перестали взрослеть?

– А вот так.

– Любопытно, – ухмыльнулся Стефан. – Я бы лично не возражал найти такую планету, где не взрослеют: на шестом десятке взрослеть что-то уже не хочется… Хм, это она сама додумалась? С фантазией внучка, поздравляю. А в чем, собственно, ужас? Нормальная групповая робинзонада, увлекательно даже… – Маргарет передернуло. – Нет, а что? Я бы взглянул одним глазом.

– Взгляни, взгляни, – сказала Маргарет, – не пожалей только. А я лучше уйду, не хочу себе настроение портить…

Но она не ушла, пробормотав: «Хуже наркотика, ей-богу», – и, сложив руки на коленях, тоже стала смотреть.

– Ты прости, – сказал Стефан. – Ни о чем другом не могу говорить, понимаешь?

– Ни о чем другом говорить и не нужно, – отозвалась Маргарет.

Они сидели на нагретом полдневным солнцем камне. В двух шагах ниже их озеро глодало скалу. Ворча в камнях, надвигалась вода, облизывала шершавые плиты. Откатывалась. Маргарет казалось, что за два дня, прошедших со времени бегства, кожа Стефана сделалась темной, как камни.

– У тебя пальцы еще не трескаются? – спросила она.

– Что? – не сразу понял Стефан. – А, нет, еще нет. Спасибо.

– Упустишь – будет больно, – предупредила Маргарет, – особенно с непривычки. Хочешь, смажу?

Пока она мазала ему руки, он молчал. А когда она, удовлетворенно хмыкнув, убрала коробочку с мазью в карман куртки, он спросил, стараясь придать голосу как можно больше равнодушия:

– Ну и как там в лагере?

– Живем, – так же фальшиво-равнодушно, как Стефан, сказала Маргарет. – Отчего не жить? А хуже или лучше… вот завтра кончится праздник, тогда и увидим, хуже или лучше…

– Какой опять праздник? – Стефан растерялся, не сразу сообразив. – А, ну да, ну да. – Он коротко и зло хохотнул. – В честь избавления праздник. Понимаю. Без праздника нельзя… Неужели целых три дня?

Маргарет кивнула, подтверждая, и Стефан уже прикидывал в уме, насколько придется увеличить ежедневную норму добычи торфа, чтобы в обозримые сроки ликвидировать прорыв. Прикинув, он присвистнул и покачал головой. Н-да… Зря Питер расслабил людей, как бы потом не пришлось кусать локти. Незаслуженные потачки до добра не доводят. И торф будет недосушенный, а синтезатор этого не любит…

– Он что, вправду сумасшедший?

– Вряд ли. – Маргарет улыбнулась. – Знаешь, по-моему, он соображает лучше нас с тобой. Рискует – это да. Пока ему в рот смотрят, можно и рисковать. Он говорит, что теперь каждый должен работать за двоих, чтобы в кратчайший срок накопить запас продовольствия для переброски лагеря через водораздел. И что сильное и свободное общество, сильные и свободные люди… Он теперь вообще много говорит.

– Я уже считал, какой это будет кратчайший срок, – перебил Стефан. – Год как минимум.

– Меньше, – сказала Маргарет. – Они лишат Джекоба молока и высвободят синтезатор. Джекоб им не нужен.

– Питер так решил?

– Не надейся, что он такой осел. Будет голосование. Результат известен заранее даже Джекобу.

– Скоты, – устало сказал Стефан. – Что с быдлом ни делай, оно всегда останется быдлом. До Абби и малышей они тоже добрались?

– Пока нет.

– Доберутся. Кому нужны слабые и душевнобольные, верно? А остальные надорвутся на торфе. – Стефан подобрал кусок песчаника, раскрошил его в кулаке и бросил в озеро. – Вот что с ними будет. Через год от нас останется половина, и не лучшая.

– Через год здесь вообще никого не останется. – Маргарет искоса посмотрела на Стефана. – И большого запаса не нужно: Питер говорит, что намерен поднять «Декарт».