Александр Громов - Сборник

– Здесь нет нефти, – возразил он. – Везде кристаллический щит – откуда нефть?

– Вера, покажи.

Вера побулькала остатками в прозрачной фляжке.

– Дай сюда!

Стефан понюхал черную жидкость, и его едва не стошнило. Действительно нефть. Он вылил несколько капель на землю и чиркнул зажигалкой. Нефть должна была впитаться, но, видимо, земля была чересчур утоптанной. Вспыхнул и задымил оранжевый огонек.

– Настоящая? – с усмешкой поинтересовался Питер.

Стефан кивнул.

– Где нашли? – спросил он.

– За водоразделом. Километров триста на север – северо-запад.

– Дай карту. Где?

– Вот здесь.

– Много?

– Можно набирать до тонны в день, а то и больше, причем без всякого оборудования. Сама течет. Кстати, и место для лагеря там самое подходящее.

Так.

Тошнота как-то пропала сама собой. Стефан напрягся, и раздвинулась вязкая муть перед глазами. Вот оно что. Питер дождался-таки своего момента.

Нефть. Много нефти, а значит, еды. Свершилось… Конец существованию на грани голода, сорокалетнему полету на последнем крыле. Восстановить прежнюю настройку «Ламме» совсем не трудно.

Еще при жизни отца после беглой разведки местности предполагалось перенести «Декарт» поближе к углеводородным месторождениям. Беда в том, что их так и не успели обнаружить.

– Что ты предлагаешь? – спросил Стефан.

– Неужели не понятно? – сказал Питер. – Пока мы еще живы, как можно скорее перебазировать лагерь через водораздел, конечно.

Он широко улыбался. Он был полон снисхождения к еще не поверженному противнику.

– Все так думают? – спросил Стефан.

Нестройный гул. Одинокое «нет» голосом Маргарет.

– Теперь послушайте меня, – сказал Стефан, и гул не сразу, но стих. – Нефть – это, конечно, замечательно, кто спорит. От имени всех присутствующих, а также от себя лично объявляю благодарность Питеру и его группе. – Ему показалось, что кто-то фыркнул, и он покосился на толпу. – Но если мы взрослые люди, а не сопливые дети, мы должны сто раз взвесить последствия предпринимаемого шага до того, как его сделаем, а не после. Верно? – Он сделал паузу, дождавшись первого неуверенного кивка. – Теперь рассудим логически. У нас здесь устроенный быт. Еды, правда, в обрез, но никто и не голодает. У нас есть свой дом, частокол и все такое – а что мы будем делать там? Жить в деревянных хижинах и забывать, что такое постель с подогревом? Я уже не говорю о научных приборах и всяких прочих всякостях. Если хотите знать, мы до сих пор не одичали только потому, что у нас был «Декарт». Это первое. Второе: если кто-то думает, что там придется меньше работать, то он крупно заблуждается. Мне сейчас даже представить себе трудно, сколько труда придется вгрохать в новый лагерь – а ведь здесь у нас все готовое! Третье. Я как капитан вовсе не собираюсь отключать маячок даже на один день и рисковать спасением колонии. Нас же ищут!

Он понял, что сделал ошибку. Этого лучше было не говорить. Пережидая хохот, Стефан облизнул губы и набрал в грудь воздуха.

– И вот еще что, – сказал он. – Если кто-нибудь знает, как нам переправить за водораздел всех нас плюс минимально необходимое оборудование, пусть выйдет вперед и скажет, а я обещаю выслушать. Это четвертое. – Он сделал шаг назад и вытер со лба пот.

– Какие проблемы, Лоренц? – сказал Питер. – Мы можем сделать еще две лодки. Верно?

Собрание одобрительно загудело.

– Зима на носу! – крикнул Стефан. – Дожди! Куда вы пойдете!

– Тем лучше. Больше воды в реках.

– И в болотах! По-твоему, все поместятся в лодках? Малыши не дойдут даже до водораздела.

– Чепуха, – улыбнулся Питер. – На этой планете нет ничего, с чем не мог бы справиться человек, поверь моему опыту. Можно перевезти всех за два-три раза.

– Ха! Пока будешь возвращаться за второй партией, первая перемрет с голоду. Ты этого хочешь? Этого, Пунн?

Питер сплюнул и растер плевок ногой. Стефан напирал настойчиво и умно, а вовсе не лез на рожон, как ожидалось. Все равно ему крышка. Это здесь, за частоколом, он – власть. Здесь он что-то умеет. Там будет иначе, и он это уже понял. Да и кто здесь этого не понимает.

– Я предлагаю начать подготовку немедленно. Кто согласен? Голосуем.

– Нет! – крикнул Стефан.

Его качнуло. Перед глазами плыли лица. Много лиц… чужие. Никто не ценит заслуг. Забыли! Никто не желает помнить, каких трудов стоило добиться, чтобы половина колонии не перемерла в первый же год, мало-помалу наладить сносную жизнь, обучить младших грамоте, отмыть, наконец! – и это при том, что каждый второй – псих, зовет по ночам мамочку и чуть что норовит опрокинуться на спину и завизжать в истерике… Вечная боязнь совершить малейшую ошибку, боязнь удара из-за угла… Неблагодарные свиньи, не видящие дальше собственного рыла! Весь лагерь – свинарник.