Пауло Коэльо - Победитель остается один

Разумеется, все это не касается тех, кто подкатывает на лимузине.

Обе дверцы белого «Maybach’a» распахнуты: одна – водителем, другая – швейцаром. Объективы фотоаппаратов и видеокамер направлены на Еву, и хотя никто ее не знает, каждому понятно: дама, подъехавшая в такой машине, дама, живущая в этом отеле, – птица высокого полета. Может быть, любовница вот этого седоватого господина, идущего следом за ней, и тогда, если речь идет о внебрачных связях, есть шанс пристроить эти снимки в какой-нибудь таблоид, кормящийся на скандалах. А может быть, эта белокурая красавица – иностранная знаменитость, доселе неизвестная во Франции. Глядишь, ее фото скоро появятся в желтом журнальчике, и тогда зеваки испытают законную гордость оттого, что находились в четырех-пяти шагах от нее.

Хамид Хусейн смотрит на плотную, хотя и не очень многочисленную толпу, жмущуюся к металлическим барьерам. Он все никак не постигнет причин такого ажиотажа, ибо у него в стране подобного не происходит. Однажды он даже осведомился у своего приятеля о том, кто все эти люди.

– Не думай, что здесь одни фанаты, – отвечал тот. – От сотворения мира человек привык считать, что близость к чему-то неприкосновенному и таинственному осеняет благодатью. Оттого люди ходят на поклонение святым местам и отыскивают гуру.

– Это в Каннах-то?

– Да хоть бы и в Каннах. Везде и всюду появление недосягаемой знаменитости воспринимается как манна небесная, как дар богов. Особенно если она кивнет или помашет рукой…

Рок-фестивали на огромных площадках напоминают религиозное действо, собирающее многие тысячи верующих. Люди толпятся у входа в театр, чтобы увидеть, как пройдут мимо представители Суперкласса. Гигантские толпы заполняют стадионы, следя за тем, как два десятка молодцов гоняют мячик. А чем отличаются от икон и образо́в портреты звезд, висящие и в комнатах подростков, и в квартирах почтенных домохозяек, и даже в кабинетах топ-менеджеров, которые при всем своем могуществе завидуют им?

Есть лишь одно различие: в роли верховного судии выступает публика: сегодня она заходится от восторга, а завтра с жадностью выискивает скандальные подробности из жизни своего кумира. И говорит: «Бедняга. Хорошо все-таки, что я – не он». Сегодня звезду боготворят, завтра побивают камнями и распинают на кресте, причем не испытывая ни малейшего чувства вины или сострадания.

В отличие от других девушек, которые утром явились на работу, а теперь, уже причесанные и накрашенные, убивают время, пять часов – до выхода на подиум – с помощью телефонов и плееров, глаза Жасмин устремлены в книгу. В книгу стихов:

Да, она тоже выбрала нехоженую тропу. И дорого заплатила за это, но дело того стоило. Все происходит вовремя. Любовь появилась в тот миг, когда она больше всего нуждалась в ней – появилась и осталась. И Жасмин работает ради нее, с нею и ею.

Правильней всего будет сказать: во имя ее.

Ее настоящее имя – Кристина. В своем CV она упоминает, что ее нашла Анна Дитер, когда ездила в Кению, но иных подробностей намеренно не указывает, оставляя простор для домыслов – трудное детство, голод, гражданские войны… А на самом деле эта чернокожая девушка родилась в благополучном бельгийском Антверпене, хотя ее родители и в самом деле бежали в Европу от нескончаемой вражды между племенами хуту и тутси.

Когда ей было шестнадцать лет и она вместе с матерью шла по улице, возвращаясь с очередной уборки, к ним подошел какой-то человек, извинился, представился фотографом и сказал:

– Ваша дочь необыкновенно хороша собой. Вы не согласились бы, чтобы она работала со мной в качестве модели?