Пауло Коэльо - Победитель остается один

– А кто это – Лиза Уиннер?

– Ты. Мы изменили твое имя. Вернее сказать, сначала было выбрано имя, а потом уже – ты сама. И отныне тебя зовут Лизой – «Габриэла» звучит слишком по-итальянски, а Лиза может быть кем угодно. Исследователи трендов объясняют, что публика лучше запоминает одно-двусложные имена: Фанта, Тейлор, Бартон, Дэвис, Вудс, Хилтон… Продолжать?

– Да нет, я и так вижу, что ты разбираешься в законах рынка… Теперь осталось понять, кто же я такая по моей новой биографии.

Она не скрывает иронии. Она закрепляется на захваченной территории и начинает вести себя, как подобает звезде. Читает текст: «…была отобрана из тысячи с лишним претендентов на участие в первом кинематографическом проекте знаменитого модельера и предпринимателя Хамида Хусейна…» и т. д.

– Эти буклетики отпечатаны уже больше месяца назад, – поясняет андрогин, заставляя чашу весов склониться в свою пользу и наслаждаясь этой маленькой победой. – А сочинили их наши маркетологи, которые никогда не ошибаются. Погляди: «…работала моделью, училась актерскому мастерству…» Все совпадает, а?

– Это значит, что меня предпочли другим не по результатам проб, а за биографию.

– У всех, кто там был, биография одинакова.

– А как насчет того, чтобы перестать подкалывать друг друга и попробовать вести себя по-человечески, по-дружески?

– Здесь?! В Каннах? И думать забудь! Нет здесь дружеских отношений, есть только интересы. И людей здесь нет – есть ошалевшие машины, которые будут сметать все на своем пути, пока не достигнут цели или не врежутся в столб.

Несмотря на этот обескураживающий ответ, Габриэла чувствует, что нашла верный тон и ей удалось растопить лед враждебности.

– Читай дальше! «На протяжении многих лет она отклоняла предложения сниматься в кино, проявляя свой талант только на сцене». Дает много очков в твою пользу: ты – человек цельный и согласилась на роль лишь после того, как она тебе по-настоящему понравилась, хотя тебе и предлагали играть Шекспира, Беккета и Жене.

Какой культурный андрогин… Шекспира знают все, а Беккета и Жана Жене – только избранные.

Габриэла – вернее, Лиза – соглашается. Машина подъезжает, и один из охранников – все они в черных костюмах и белых сорочках с галстуками, с маленькими рациями в руках, как у настоящих полицейских (может быть, это их коллективная мечта?) – жестом показывает водителю: проезжай, еще рано.

Но андрогин к этому времени уже сопоставил риски и пришел к выводу: рано – это лучше, чем поздно. Он вылетает из лимузина и направляется к человеку, который примерно вдвое превосходит его габаритами. Габриэла старается отвлечься, переключить мысли на что-либо иное:

– А как называется эта машина?

– «Maybach- 57 S », – с немецким выговором отвечает шофер. – Настоящее произведение искусства, суперлюкс. Его выпуск был начат…

Но Габриэла уже не слушает его, переключив внимание на спор андрогина с этим гигантом, который, впрочем, не намерен вступать в дискуссии и показывает: вернитесь в машину, мешаете проезду. Но тот – москит, не испугавшийся слона, – поворачивается спиной, подходит к автомобилю, открывает дверцу:

– Выходи, мы все равно пройдем!

Габриэла боится самого худшего – скандала. И следом за москитом проходит мимо слона, который пытается остановить их грозным: «Эй, вход пока запрещен!» Затем раздается: «Я прошу соблюдать правила! Мы еще не открыли двери!» Она идет, не чуя под собой ног, опасаясь, что вся орава охранников догонит их и просто растопчет.

Но – ничего не случилось, и андрогин даже не прибавляет шагу, не снисходит к длинному платью и высоким каблукам своей спутницы. Они идут теперь по нетронутому саду; горизонт полыхает розово-синим заревом заката.

Андрогин торжествует.

– Они такие храбрые, когда никто им не перечит. Но стоит чуть повысить голос, взглянуть им в глаза и пройти куда тебе надо, как мигом поджимают хвост. У меня есть приглашения, и больше ничего я не обязан предъявлять. А эти дылды – вовсе не дураки: они знают, что так с ними обращается лишь тот, кто имеет на это право.

И добавляет с обескураживающим самоуничижением:

– Я умею прикидываться важной персоной.

Они уже у самых дверей роскошного отеля, стоящего немного на отшибе от круглосуточной карусели Канн – здесь останавливаются лишь те, кому не надо прогуливаться взад-вперед по Круазетт. Андрогин просит Габриэлу/Лизу пройти в бар и заказать два бокала шампанского – этим она даст понять, что пришла не одна. С незнакомыми в разговоры не вступать. Вести себя прилично. А он поглядит, что к чему, и раздаст буклеты.