Андрей Кузечкин: Не стану взрослой

На площади возле фонтана они увидели людей разного возраста, парами танцующих какой-то древний твист под аккомпанемент кассетного магнитофона. Их было двенадцать, обоих полов поровну. Одеты в спортивные костюмы, старенькие джинсы, кеды — во что угодно, лишь бы было удобно танцевать быстрые вертлявые танцы. Какой-нибудь танцевальный кружок занимается на свежем воздухе.

Аня остановилась и стала двигаться на одном месте, подражая танцорам. Повернулась к Сане и поманила его к себе пальчиком. Тот смущённо отшагнул назад.

— Давай-давай, — Максим шлёпнул его по спине.

— Ну, если сам Безумный Макс мне приказывает… — засмеялся тот.

Они с Аней закружились в паре. Подружка Сани двигалась умело, изящно — видимо, тоже когда-то посещала подобный кружок. Саня быстро подстроился под её движения.

— Она ведёт себя, как маленькая девочка, — сердито шепнула Карина.

— А тебе завидно? — поддел Максим.

Потом Аня пригласила всех в гости.

На стенах — ковры с пейзажами, на занавесках — гарцующие на конях рыцари и их великолепные замки. Вдоль стены — книжные шкафы. Люстры и вся мебель — дорогие, стилизованные под средневековье.

— У тебя тут как в музее… — заметил Максим.

— Да… я так иногда себя и чувствую — смотрителем в музее… — вздохнула Аня. — И посетителей мало.

Геймер рассматривал книги.

— Эту коллекцию мой папа всю жизнь собирал, — сказала Аня. — Уникальные издания, на языке оригинала.

— Ты их все прочитала?

— Я свободно читаю по-английски и по-немецки. По-испански — со словарём.

— А «Питер Пэн» у тебя есть?

— Конечно, — Аня даже не удивилась. — «Питер Пэн» — моя любимая книжка, с детства. Я до пятнадцати лет у всех друзей просила, чтобы они меня называли Вэнди…

— Тоже на языке оригинала?

— Да. Вот: издано в Лондоне, 1927 год.

У Ани всё было подлинное, что называется, «оригинальное»: и книги, и виниловые пластинки (в основном джаз и блюз первой половины XX века, но нашлось место и пластинкам «битлов», и дискографии Майкла Джексона) , и даже кофе — настоящий, бразильский, нескольких сортов. Даже пирожные в холодильнике у Ани были какие-то особенные. Максим таких в жизни не пробовал — откусил и надолго выбыл из разговора. А когда всё слопал — самолично отправился на кухню за добавкой. А заодно осмотреть остальные комнаты.

Исследуя квартиру Ани, Максим забрёл в спальню, где обнаружил декоративный фонтанчик, украшенный фигуркой.

— Писающий Мальчик, что ли? — спросил он сам себя.

Подойдя поближе к фонтанчику и вглядевшись в фигурку, Максим понял, что ошибся. Обнажённый парнишка был намного старше своего брюссельского собрата — на вид ему было лет тринадцать. Его половой член, сжатый обеими руками, был эрегирован, вода выстреливала из него короткими струйками.

Минуты две Максим обалдело рассматривал Мастурбирующего Мальчика. Потом направился на кухню. За пирожными. На обратном пути столкнулся в коридоре с Саней. Даже в полутьме было видно, как горят его глаза.

— Ну, как тебе Аннушка? — спросил он.

— Отлично.

— Ты бы её трахнул?

— Обязательно. И не раз.

Саня горделиво усмехнулся.

— Макс, где-то через минуту мы с Аней вас оставим.

— Чего ты мне докладываешься? Действуй. Меньше слов — больше дела.

— Я не об этом, а вот о чём: если ты хочешь что-то сделать с Кариной, можешь приступать.

— И ты не против?

— Чтобы мою сестру трахнул великий человек? — он засмеялся, для него этот вопрос был риторическим. — Действуй, Безумный Макс!

— Ладно, иди куда шёл, подхалим, — усмехнулся Максим. — Э нет, постой!

— Что?

— Давно хотел спросить, да всё забываю. Я у тебя в компе нашёл порнорассказы. Это ты пишешь?

— Не. Чукча не писатель, чукча читатель.

— Скачиваешь?

— Да. Помаленьку. Я не люблю тексты на порносайтах — там одна похабщина. Я люблю хорошие авторские тексты, чтоб без мата и всяких тошнотворных подробностей. Вот недавно нашёл один журнальчик, там таких текстиков много. Называется мистериоззо точка лайвджорнал точка ком.

— Ты хоть знаешь, чей это журнал? Вадима Мельникова.

— Фигасе! И откуда он всё это знает?

— Да просто фантазия у него богатая, вот и всё. И к прекрасному тянется.

Максим вернулся за стол. Он, Карина и Аня сидели ещё какое-то время. Хозяйка — в кресле с красивыми резными подлокотниками, которые заканчивались львиными головами. Гости — на широком диване с валиками, но без спинки. Кофе пил один Максим, все остальные — красное вино. Понурая Карина от алкоголя нисколько не развеселилась.