Арно Зурмински - Отечество без отцов

Но все вышло совсем по-другому. У садовой калитки, ведущей к маленькому дому, не видно было фигуры в ярком платье, занавеска тоже ни разу не колыхнулась. Сад был безлюдным, но в нем все было перекопано и благоустроено, у ворот цвели примулы.

Герхард несколько раз щелкнул кнутом, когда они проезжали мимо маленького дома, но там на это никто не отреагировал.

— Твоя невеста уже спит, — сказал он и ухмыльнулся.

Там, где из озера вытекала речушка, находился дом Розенов, окруженный ивами, которые вот-вот должны были зазеленеть. На крыше амбара растянулись в жемчужную цепочку белые голуби. Аисты строили себе гнездо. Когда повозка въехала во двор, они стали щелкать клювами, как будто хотели поздороваться с ним таким образом.

— Первым нашим ребенком будет девочка, — подумал он. — Если бы аисты взлетели, приветствуя его, то следовало ожидать мальчика.

Входная дверь была распахнута настежь, мать стояла на пороге, стиснув руки. Дорхен запрыгнула на все еще двигавшуюся повозку и обняла его.

— У тебя даже нет щетины! — удивилась она.

Тот, у кого еще не растет борода, жениться не имеет права, гласило мудрое народное поверье, которое в Подвангене уважали с давних времен.

Мать пристально смотрела на него, оглядывая с ног до головы, чтобы убедиться, действительно ли он в целости и сохранности. Далеко не каждый день солдаты возвращаются из России без шрамов и рубцов.

Так Роберт Розен прибыл в отчий дом. Переступая через порог, ему не пришлось пригибаться, так как дверь здесь была на полметра выше, чем вход в русские деревянные хаты.

Матушка Берта настоятельно попросила его сесть в кресло у печки.

— Присаживайся удобнее! После десяти месяцев безумства в России немудрено устать.

Дорхен занесла его винтовку в дом, задвинула ее под диван и сказала:

— Здесь нам подобные вещи не нужны.

Был приготовлен пирог, в горшке тушилась курица. Шесть бутылок Киндерхофского пива, которые Дорхен быстренько принесла из местного трактира, стояли наготове, чтобы усладить человека, вернувшегося с фронта. Большой стол был накрыт, как будто уже была свадьба. Дедушка Вильгельм сидел во главе стола, в правой руке держа клюку, а в левой — потухшую трубку.

— Я уже не могу встать, чтобы поприветствовать нашего мальчика, — сказал он. — Когда ты уходил на войну, я еще бродил по двору, сейчас я сижу, скрючившись, в кресле, курю трубку и думаю о том, что будет послезавтра.

Мать желала знать, сколько километров он прошагал по России. Географической карты, на которой он мог бы показать весь свой путь, в крестьянском доме Розенов не было, но дедушка Вильгельм прикинул на глазок, что этот отрезок мог бы быть таким же, как расстояние до гроба Господня.

— А где же Эрика?

— У тебя еще будет достаточно времени для нее, — ласково сказала мать.

Дедушка Вильгельм потребовал «Пилкаллера», [51] Разновидность шнапса. чтобы чокнуться со своим солдатом.

— Хотя я и не могу уже больше работать, но выпить пока еще не отказываюсь.

Роберт достал из вещмешка куклу с названием «Бабушка», которую он уже полгода таскал с собой повсюду и вручил матери.

Та осмотрела ее со всех сторон и вернула ему назад.

— Это подарок для твоей Эрики, — сказала она. — Ей вскоре предстоит играть с куклами.

Дорхен пододвинула ему пачку сигарет «Юно», которую приобрела на табачные карточки, и была разочарована тем, что он по-прежнему не курил. Она слышала, что все солдаты становятся курильщиками, хотя бы уже из-за одних лишь насекомых. Она вызвалась сбегать и привести с собой Эрику. Но мать запретила ей это делать. Жених должен сам идти к невесте, так уж повелось издавна. После второй порции «Пилкаллера» Роберт Розен поднялся и объяснил, что ему надо выйти на двор и посмотреть, как там все выглядит.

С шумом распахнул он садовую калитку, громко ступая, пошел по каменным плитам, надеясь, что дверь откроется, и рыжеволосая девушка с веснушками на носу выбежит ему навстречу. Ему пришлось дважды и даже трижды постучать.

Появилось мать Эрики, сделав вид, что его появление явилось для нее сюрпризом:

— Ах, милый Роберт пришел!

Она пригласила его войти. С ее стороны был тот же оценивающий взгляд, проверяющий, все ли в порядке с ее будущим зятем. Об Эрике пока не было сказано ни слова.

Его пригласили сесть на почетное место под серебряным распятием Христа. На столике лежала стопка религиозных газет под названием «К небесам», которые были отпечатаны в Констанце у прекрасного Боденского озера.