Эли Люксембург: Волчонок Итро

Мы, трое боксеров, как-то быстро, легко сошлись, сделались неразлучны: чемпион Украины Максим Зильбер, чемпион Москвы Артур Флорентин, окончивший химический факультет МГУ и Физкультурный институт, и я – Феликс Болотный, «дядечка» тридцати лет, мечтающий повоевать за Израиль.

Каждый из нас в прошлой жизни своей был чем-нибудь знаменит.

Максим Зильбер, мрачный еврей с расквашенными кистями и лицом гладиатора, был знаменит тем, что неизменно бил легендарного Королева и даже нокаутировал его – десятикратного чемпиона Советского Союза. Во всех учебниках бокса написано, что Николай Королев ни разу не побывал «на полу», ушел с ринга непобедимым, завоевав тем самым звание «абсолютного чемпиона». Максим же Зильбер ни в одном учебнике упомянут не был. Но мы, «матерые волки» ринга, прекрасно знали, кого Королев боялся и кто действительно был «абсолютным».

Огромный, гориллоподобный, ходивший на подогнутых ногах, с длинными, чуть не до самой земли руками, Макс был знаменит еще и тем, что вечно был холост. Из Киева слали ему посылки: черные сухари, хозяйственное мыло, соль, консервы, сатиновые трусы. Он оставил там уйму любовниц, кучу внуков, некоторые из них были старше его детей. И все вместе: внуки, дети, любовницы – звали Макса назад...

Артур Флорентин был в Москве прекрасно устроен. Имел квартиру на улице Горького, в самом центре, получал чемпионскую стипендию, тренировал в Лужниках подростковую группу, круглый год находился на сборах, бесплатно питаясь в лучших ресторанах. Однажды его «не взяли» в Данию, потом «не взяли» в Норвегию. А вместо него, чемпиона, поехали другие, кого Артур запросто колотил. И он взбеленился. Собрал документы и подал на выезд. Из Лужников его тут же уволили, лишили стипендии, отобрали квартиру. Артур стал искать работу по своей второй специальности – химика. Долго искал, много ездил. Наконец, повезло – нашел то, что и было нужно! Жуткую шарагу, где трудились отпетые забулдыги, подонки, которым на жизнь свою наплевать, ибо цех постоянно был насыщен убийственными парами, разрушавшими почки, мочегонную систему. Каждому, кто в этом цехе работал, была выдана специальная справка – на право мочиться в любом месте и когда угодно. А руководство цеха просило соответствующие органы и общественность отнестись к ним с пониманием и сочувствием.

Получив такой документ, Артур вышел поливать Москву с глубоким, коварным расчетом. Вначале он это делал в гастрономах, музеях, кинотеатрах, вызывая в гражданах возмущение и сострадание. Затем перешел на памятники вождям к ужасу и восторгу трудящихся. Так он подбирался все ближе и ближе к центру, покуда не вышел на Красную площадь задержан и арестован был под стенами Мавзолея.

В цехе состоялось собрание – немедленно уволить мерзавца! Лишить защитной бумажки и отдать под суд. Но увольнение не состоялось. «Подвиги» нового инженера привели подонков и забулдыг, сослуживцев Артура, в экстаз, и они категорически воспротивились. И тогда, наконец, Артур получил Израиль, выезд мгновенный и беспрепятственный.

Я же стяжал славу лучшего ученика своего тренера – знаменитого Джека Сидки.

О тренере моем в России написаны две книги: «Красный конник» и «Поединки в концлагере» - часть истории из его легендарной биографии. В первой из них рассказывается, как Джек Сидки, уроженец Нью-Йорка, сын бедных еврейских родителей, чемпион мира среди профессионалов, приезжает в Россию на ряд показательных матчей. Его застает октябрьский переворот. В чемпионе загорается рабочая кровь, и он становится бойцом революции. Ни о какой Америке он больше и знать не хочет. Едет в Среднюю Азию, где с отрядами буденовской конницы воюет против басмачей, устанавливает советскую власть.

Во второй книге он же, Джек Сидки, теперь уже солдат Красной Армии, воюет с гитлеровскими полчищами. В бою его тяжко контузило, Джек попадает в плен, затем в концлагерь Бухенвальд. И здесь, в Бухенвальде, голодный и истощавший, выходит на ринг, сражаясь с откормленными эсэсовцами, неизменно их побеждая. Ибо ставка на поединках в концлагере – жизнь либо крематорий.

Основные факты в обеих книгах изложены, в общем-то, верно. За исключением некоторых деталей. Советскую власть мой старенький тренер ненавидел люто, всеми кишками, нутром. В Среднюю Азию был сослан как иностранец, навечно. Чудом пережил страшные чистки и чудом же уцелел, ибо имел мудрость держаться ниже травы и тише воды. Работал он дамским портным, а тайную ненависть сублимировал тем, что растил еврейских волчат. Соорудил у себя во дворе огромный амбар, развесил мешки, «груши», соорудил помост и поставил ринг. Занимался с нами по необычной, диковинной системе профессионалов, воспитал нас волевыми и яростными, неутомимо выносливыми.