Филипп Делерм: Пузырь Тьеполо

С тихой грустью в душе он встал, перешел — по той же диагонали — площадь и направился к набережной Рива-дельи-Скьявони. За мысом на другой стороне канала, где стояла Таможня, открывался простор лагуны. Теперь путешествие по внутреннему миру Вюйяра уже не будет способом укрыться, отвлечься, заглушить память. Все время, проведенное с Мари и Жюли, воскресало в безмолвной работе швей и круге света от зажженной лампы. Его жизненный уклад перестал быть непроницаемым для жизни.

Рядом с Орнеллой ему впервые удалось найти слова и выразить то, что он думает о прошлом, выразить ту боль, которая разъедает плоть каждого дня. И от этого произошло какое-то необратимое изменение. Он мог хранить все это в себе и в то же время заключить в прозрачный пузырь сегодняшнее летнее утро. Ранние пташки-венецианцы уже покупали в киосках «Газеттино» и спешили к трагетто. Антуану спешить было некуда. Он остановился на мосту Академии и долго стоял, облокотясь о парапет. После дождливой ночи рассвет, бывает, медлит.

Успех «Кофейного льда» оказался стойким. Прошло два года после появления книги, а судьба ее не переставала удивлять. В Италии книжные магазины уже не рекламировали ее как модную новинку, но она прочно занимала место в списке лидеров продаж. Первое время Орнелла не могла устоять и каждую неделю просматривала эти сводки. Это не только доставляло ей вполне понятное удовольствие, но и давало более глубокое удовлетворение — подтверждало реальность собственного существования. Глупо, конечно, ведь большая часть фигурирующих в списке изданий имело весьма слабое отношение к литературе, и чем активнее раскупалась такая продукция, тем быстрее о ней забывала насытившаяся публика. Однако среди участников этих ребячески примитивных коммерческих гонок иной раз неожиданно попадался автор, которого Орнелла высоко почитала, и ей было странно видеть свое имя в соседстве с именем знаменитости. В миланском издательстве проявляли беспокойство. Можно ли рассчитывать если не на скорую публикацию новой книги, то хотя бы на возможность ее аннонсировать? Не надо ли опасаться предложений от конкурентов?

Орнелла не могла бы сказать, хорошо или плохо повлияла на нее встреча с Винченцо Россини. Неспособность что-либо написать мучила ее уже не один месяц и никак не была связана с открывшейся на Бурано правдой. Однако с тех пор как она узнала о неприятном прошлом, заколебался тот взгляд на мир, который был выражен в «Кофейном льде». Все письма, все отклики читателей, которые она получала, сходились в одном: люди благодарили ее за то, что она сумела вписать в пространство и время мимолетные ощущения, знакомые каждому, поскольку каждый переживал пусть не то же самое и не там же, но нечто подобное и в другом месте, сумела вернуть им остроту восприятия. «Дух детства» — это выражение постоянно повторяли: читатели — с признательностью, критики и аналитики, пытавшиеся объяснить успех книги, — часто с насмешкой. И вот этот дух вдруг омрачился. Орнелла вспоминала запреты и недомолвки, окружавшие ее, когда она была ребенком и подростком. И не могла отделаться от мысли, что именно эта тягостная напряженность, эти стыдливые умолчания и страшные догадки послужили причиной того, что она, во-первых, стала писать, а во-вторых, написала такую книгу, как «Кофейный лед», где все сведено к сиюминутному. Та яркость чувств, за которую хвалили ее книгу, не просто родилась из детства, а возникла как компенсация за подавленное прошлое. Как давняя подсознательная потребность. Впечатление безмятежности уравновешивало тяжелый груз на душе.

Она сидела по-турецки на кровати прямо перед картиной Сандро Россини — единственным, что осталось от деда. Был ли он действительно виновен? Все говорило об этом, хотя и не впрямую. Но один пожилой человек на Бурано думал иначе. Никто никогда не узнает, что было в альбоме, который рассматривали женщины на картине. Может, какие-нибудь наброски, этюды, для которых они сами послужили натурой? Мари-Олимп и Рашель. Орнелле представлялось, что они листают «Кофейный лед» — тоже собрание зарисовок.

Облупленная красная скамейка на Кампо Санта-Маргерита. Они просидят здесь до вечера. Это последний вечер Антуана в Венеции. Последний. Странно. В «Кофейном льде» вечер на Кампо Санта-Маргерита не мог быть последним. Неторопливая беседа будет прерываться долгим и добрым дружеским молчанием. Разойдутся по домам старички, на площади поднимется гомон, всплески музыки донесутся из кафе на углу, воздух сгустится и полиловеет, как всегда бывает, когда зажигаются фонари в перегревшихся за день южных городах. Им не придется расставаться — они ведь и вдвоем все время оставались порознь. Возможно, когда-нибудь они еще увидятся, но не так, как сейчас, а неизвестно где и как, случайно. Их встреча изменила жизнь обоих. Каким словом назвать то, что произошло между ними?