Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти

Шеридан тупо смотрел на Г. Ф., не говоря ни слова.

— У него ресторан, — быстро вмешался Гейб. — Мы прихватили его с собой, чтобы он принял у вас заказы. Готов спорить, парни, — никто не позаботился завернуть себе в дорогу обед, правда?

— Кто велел вам приехать сюда?

Гейб посмотрел на Вэл и Говарда, в надежде получить подсказку.

— Никто, — ответил он.

Шеридан кивнул.

— Мы посадим вас вон в тот фургон ради вашей же безопасности. Заприте их в блок К-9. Нам пора.

— Слушай, — шепнул Тео, повернувшись одним ухом к выходу. — Машины. Спецназ приехал.

Молли глянула в глубину пещеры. В цветных вспышках Стива она разглядела, что паломники сгрудились вокруг Морского Ящера и гладят его по чешуе. Она снова обернулась к Тео.

— Ты должен остановить вертолеты. Позвони и останови.

— Молли, ни твоему Стиву, ни нам от вертолетов с репортерами вреда не будет. Все дело в тех парнях, которые только что подъехали.

Тео высунул нос из пещеры и заметил, как на береговой террасе ярдах в ста от входа остановились два вседорожника. Ну еще бы, подумал он, они по-прежнему считают, что им понадобится прикрытие.

Молли схватила меч и едва не проткнула желудок Тео.

— Если его ранят, я никогда не прощу тебе этого, Тео Кроу. Я выслежу тебя хоть на краю земли и прикончу, как радиоактивную пакость, которая ты и есть.

— Это кто сказал — Кендра или Молли?

— Я не шучу! — завопила она.

В глубине пещеры взревел Стив.

— Не надо сходить с ума, Молли. Я стараюсь, как могу. Просто твоему приятелю хотелось одного — сожрать меня. Другого реального мотива, похоже, у него не было.

Молли рухнула на колени и бессильно опустила голову, будто кто-то высосал из нее всю энергию через клапан в сапоге. Тео подавил в себе желание ее утешить: чуть тронешь за плечо — того и гляди, динозавр накинется.

И тут его осенило. Он откинул крышку телефона и набрал номер «Пены Дна».

Мэвис Сэнд всю жизнь совершала ошибки и училась на них. Под таким углом зрения ей со временем стало ясно, что она знает лучше, чего людям надо. Гораздо лучше их самих. Следовательно, Мэвис постоянно лезла не в свои дела. По большей части, она предпочитала пользоваться информацией как инструментом, а сплетнями — как методом его применения. То, что человек знает, — и то, когда он это узнал, — управляет тем, что человек делает. (Паук, дергавший за цифровые ниточки из своей подвальной паутины, придерживался такой же философии.) На Мэвис сегодня обрушилась куча проблем, и ни одна из них непосредственно ее не касалась. Тем не менее, она размышляла над ними все утро, но придумать, как можно манипулировать информацией, чтобы их решить, ей все-таки не удалось. Потом позвонил Тео, и все встало на место. Тео прав — можно воспользоваться инстинктами монстра, чтобы всем выбраться из пещеры, но если она правильно разыграет партию, удастся избавиться и от парочки других проблем.

Мэвис положила трубку, и Сомик спросил:

— Это кто?

— Тео.

— Разве старый дракон его еще не слопал? Парнишку, должно быть, заколдовали, я так полагаю.

Мэвис склонилась через стойку к Сомику, взяла его руку и сжала:

— Голубчик, надень-ка ты свою миленькую неотразимую шляпу, да сгоняй по-быстрому в аптеку. Мне там кое-что нужно.

— Слушаюсь, мэм. — Сомик уже морщился, поскольку его пальцы сплющились от рукопожатия барменши.

Когда блюзмен ушел, Мэвис сделала один быстрый звонок, а потом отправилась в кладовую и принялась рыться в коробках и выдвижных ящиках, пока не нашла то, что искала: небольшую черную коробку, из которой торчал длинный шнур с разъемом под автомобильный прикуриватель на конце.

— Не беспокойся, Тео, — сказала она. — Я давно уже доверила свою жизнь технике и прекрасно себя чувствую.

Мэвис хихикнула, и звук получился как у стартера, который пытается завести «форд» с пересохшим бензобаком.

Блюзмен не выносит, когда им помыкают. Авторитет его раздражает, подстрекает к бунту и подыгрывает его стремлению к самоуничтожению. Блюзмен терпит только одно начальство — старшего конвоя, когда все скованы одной цепью (ибо в иерархии Музы Блюза начальник конвоя уступает только старой хрычовке и молодой милашке, а сразу за ним идут дрянное пойло, сдохшая псина и Тот Самый Чувак). У Сомика же начальницей была истинная старая хрычовка: явный поворот блюзового винта, приводивший человека в такое замешательство, что блюзмен помельче, пожалуй, мог бы и застрелиться, сунуться под пулю, ужраться до смерти дрянным пойлом или расколошматить гитару и наняться на фабрику. Однако Сомик не зря нарезал уже восемьдесят кругов вокруг этого гадкого злобного солнца: его зрение приобрело перспективу. Именно поэтому он отправится в аптеку, как было велено. Он поговорит с этим белым мальчонкой-рыбоёбом, у которого остатки волос зачесаны на плешь так, что хлопают на ветру, точно крышка мусорного бака. А когда он все выполнит, то заберет у старой хрычовки свои кровно заработанные деньжата, которые та держит в заложниках, и утащит свою морщинистую черную задницу из этого городишки и лучше будет нянчить свое разбитое сердце в том передвижном капкане, которым была, есть и навсегда останется для него дальняя дорога.