Кристофер Мур: Ящер страсти из бухты грусти

— Они — пресвитериане? — Казалось, Вэнса это известие шокировало. В аманитскую теорию он всю душу вложил.

— Позвоните, будьте добры, — сказал Тео и вышел через кухню к своему «вольво». Он переключил рацию на частоту, которой пользовалось Управление полиции Сан-Хуниперо, и уставился на микрофон. За такое шериф Бёртон ему точно башку открутит.

— Северное Побережье — твое, Тео. От и до, — говорил ему шериф. — Мои помощники будут ловить подозреваемых, выезжать на ограбления, а дорожная полиция пускай расследует аварии на Трассе 1 — и все. Ты же просто держи их подальше от Хвойной Бухты, и твой секретик останется секретиком.

Тео исполнился сорок один, но он все равно чувствовал себя так, будто скрывается от завуча. Такое не должно было случиться в Хвойной Бухте. В Хвойной Бухте ничего не случалось.

Он быстро дернул из «Трусишки Пита» — своей бездымной трубки для гашиша, — а потом нажал кнопку микрофона и вызвал помощников шерифа.

Джозеф Линдер сидел на краю кровати. Он сменил пижаму на синий деловой костюм, но редеющие волосы после сна еще торчали рожками. Ему было тридцать пять, волосы песочные, худой, но намечается брюшко, уже распирающее пуговицы жилета. Тео сидел напротив на стуле и держал перед собой блокнот. Они слышали, как внизу ходят помощники шерифа.

— Никак не могу поверить, что она так поступила, — сказал Джозеф.

Тео наклонился и сжал бицепс безутешного мужа:

— Мне искренне жаль, Джо. Не давала ли она как-то понять, что собирается сделать нечто подобное?

Джозеф покачал головой, не поднимая взгляда.

— Она шла на поправку. Вэл дала ей какие-то пилюли, и, кажется, от них ей было лучше.

— Она ходила к Вэлери Риордан? — спросил Тео. Вэлери была единственным во всей Хвойной Бухте психиатром-клиницистом. — Вы не знаете, что это были за пилюли?

— «Золофт», — ответил Джозеф. — Я думаю, это антидепрессант.

Тео записал название в блокнот.

— Значит, у Бесс была депрессия?

— Нет, она просто тронулась на уборке. Везде обязательно было делать каждый день уборку. Почистит что-нибудь, а через пять минут придет — и снова чистит. Нам с девочками никакого житья не давала. Прежде, чем в дом войдем, заставляла нас снимать обувь с носками и мыть ноги в тазике. Но депрессии у нее не было.

В блокноте Тео записал: «свихнулась».

— А когда Бесс в последний раз ходила на прием к Вэл?

— Может, недель шесть назад. Тогда и появились эти пилюли. Ей от них действительно становилось лучше. А однажды она даже оставила на ночь тарелки в раковине. Я ею гордился.

— Где ее таблетки, Джозеф?

— В шкафчике с лекарствами. — Джозеф показал в сторону ванной.

Тео извинился и сходил в ванную. Кроме коричневого рецептурного пузырька в аптечке хранились только какие-то дезинфицирующие средства и ватные палочки. Пузырек был наполовину пуст.

— Я заберу это с собой, — сказал Тео, засовывая пилюли в карман. — Помощники шерифа будут спрашивать у вас примерно то же самое, Джозеф. Просто расскажите им все, что сейчас сказали мне, хорошо?

Джозеф кивнул:

— Мне кажется, я должен быть с девочками.

— Одну секундочку, ладно? Я сейчас пришлю сюда старшего помощника.

Тео услышал, как на улице завелась машина, и подошел к окну: со двора выезжала скорая помощь с выключенными мигалками и сиреной. Тело Бесс Линдер отъезжает в морг. Он снова повернулся к Джозефу:

— Позвоните мне, если что-нибудь нужно. Я сейчас поеду поговорю с Вэл Риордан.

Джозеф встал.

— Тео, только не говорите никому, что Бесс принимала антидепрессанты. Ей не хотелось, чтобы кто-то знал. Ей было стыдно.

— Не скажу. Звоните, если понадоблюсь. — Тео вышел из комнаты. Внизу у лестницы его встретил щеголеватый помощник шерифа в штатском. По бляхе на ремне Тео определил — сержант сыскной полиции.

— Вы — Кроу. Джон Восс. — Сыщик протянул руку, и Тео ее пожал. — Это дело уже в нашем ведении. Что у вас есть?

Тео одновременно перевел от облегчения дух и обиделся. Шериф Бёртон спихнет его с этого дела, а сам и разговаривать не станет.

— Записки нет, — ответил Тео. — Вам, ребята, я позвонил через десять минут после того, как меня самого вызвали. Джозеф говорит, что депрессии у нее не было, но лекарства она принимала. Он спустился вниз позавтракать и нашел ее.

— Вы тут осматривали? — спросил Восс. — Здесь же все оттерто дочиста. Нигде ни пятнышка, ни соринки. Будто кто-то специально все следы замыл.

— Это она сама, — ответил Тео. — Маниакально любила чистоту.