Кристофер Мур - Ящер страсти из бухты грусти

— О чем?

Роберт стянул с головы шлем и пригладил редеющие каштановые волосы.

— Я беспробудно пил десять лет. Потом бросил. Я мог бы тебе помочь.

Тео отвел глаза.

— Со мной все в порядке. Спасибо.

Он показал на выжженную полосу футов десять шириной, начинавшуюся сразу за дорогой и уводившую через кустарник к ручью.

— А что ты по этому поводу скажешь?

— Похоже, кто-то выводил горящую машину из огня.

— Схожу проверю. — Тео взял из «вольво» фонарик и перешел улицу. Трава подгорела, в земле виднелись глубокие рытвины. Еще повезло, что это случилось после сезона дождей. На два бы месяца раньше — и городка бы не осталось.

По следу Тео дошел до ручья, вполне ожидая увидеть на берегу покосившийся обгоревший остов машины, но там ничего не было. След заканчивался у воды. Уровень в ручье был недостаточно высок, чтобы хоть что-нибудь покрыть — тем паче оставившее такой след. Тео обшарил фонариком берег и задержал взгляд на единственном глубоком отпечатке в грязи. Он поморгал, потряс головой, чтобы в ней прояснилось, и присмотрелся еще раз. Не может быть.

— Ну что — есть что-нибудь? — По траве к нему шел Роберт.

Тео спрыгнул на берег и ногой быстро заровнял отпечаток.

— Ничего. Должно быть, горящим топливом брызнуло.

— А ты что там делаешь?

— Остатки сгоревшей белочки затаптываю. Наверное, попала в пламя и аж досюда доскакала. Бедняжка.

— Тебе в самом деле нужно ко мне зайти, Тео.

— Зайду, Роберт. Точно зайду.

Он знал, что следует вернуться под укрытие океана, но жабры ему опалило, а перспектива бултыхаться на мелководье, пока они не заживут, его не привлекала. Если бы он знал, что самка отреагирует так яростно, то спрятал бы жабры в складки чешуи, где им бы ничего не грозило. Он пробирался вдоль ручья, пока не заметил стадо животных, спавших над обрывом. Уроды, бледные и неуклюжие — он чуял, что в каждом обитают паразиты, но сейчас не время для критики. В конце концов, какая-то храбрая тварь первой слопала мастодонта, и кто бы мог подумать, что эти комки шерсти окажутся такими вкусными.

Он мог бы затаиться среди этой низменной стаи, пока не заживут жабры, а потом, быть может, в благодарность обрюхатит одну из здешних самочек. Только не сейчас — сердце его по-прежнему томится по урчащей красавице с серебристыми боками. Раны сердца исцелит только время.

Морской Ящер дополз по склону до прогалины в стаде, поджал ноги, свернул под себя хвост и принял форму животных. Перемена оказалась болезненной и потребовала больше сил, чем обычно, но через несколько минут все было кончено, и он тихонько уснул.

Нет, совсем не этого ей хотелось. Медикаменты она прекратила принимать, поскольку от них начиналась трясучка, а она намеревалась разобраться с голосами, если они снова зазвучат в голове, — но не такое же. На такое она не рассчитывала. Ее подмывало сбегать на кухню и залпом проглотить горсть голубых пилюль («стелазин» — она называла их «судками рассудка»), чтобы отогнать галлюцинацию, но оторваться от окна не смогла. Все слишком реально — и слишком дико. Действительно ли по ручью ковыляла какая-то обожженная тварь? И если да, то неужели прямо на ее глазах она превратилась в трейлер?

Галлюцинации — один из симптомов шизофрении. У Молли список симптомов имелся. Она стащила «Диагностический и статистический справочник умственных расстройств (ДСС-IV)» — книгу, по которой психиатры обычно ставят диагнозы — со стола Вэлери Риордан. Если верить «ДСС-IV», нужно всего лишь, чтобы у тебя наблюдалось два симптома из пяти. Галлюцинации — это раз. Ладно, все еще не так плохо. Но мания — это уже вообще ни в какие ворота. Мании у нее не может быть никак, ей просто мерещится. Третьим номером шли расстройства речи или бессвязность изложения. Попробуем:

— Привет, Молли, как делишки?

— Спасибо, не очень. Беспокоюсь вот, не расстроена ли у меня речь.

— Да нет, вроде, говоришь ты нормально, — успокоила себя она, чтобы не показаться невежей.

— Спасибо на добром слове. — Она была искренне благодарна себе. — Со мной, наверное, все в порядке.

— Да у тебя все хорошо. И попка ничего, кстати.

— Спасибо, ты и сама нехило выглядишь.

— Вот видишь — никаких расстройств, — сказала она, еще не сообразив, что разговор окончен.

Четвертым симптомом было в высшей степени беспорядочное поведение или кататония. Она оглядела трейлер. Большинство посуды вымыто, видеокассеты с ее фильмами расставлены в хронологическом порядке, золотая рыбка в аквариуме — по-прежнему мертва. Нет, никакого хаоса здесь нет. Счет 1:3 в пользу здравого рассудка.