Трецца Адзопарди - Укрытие

Долорес, говорит он, всего я не знаю .

Голос его в полумраке «Лунного света» кажется шершавым. Он облокачивается на стойку и рассказывает мне всё, что знает .

Мартино надо только забрать долг. С тех пор, как его корабль причалил в Тигровой бухте, он кем только не работал — портовым грузчиком, швейцаром в гостинице, уборщиком, барменом, — и нигде не обходилось без неприятностей. А эта последняя работа — здесь не нужно стоять за стойкой, отмывать губную помаду со стаканов, разливать выпивку. Время от времени его вызывают вниз выгнать пьяницу или заставить кого-то заплатить за ром, но по большей части он просто стоит у бара бок о бок с Ильей Поляком, который ему никакой не друг и чей запах ему не нравится.

За стойкой «Лунного света» свободного пространства немного: плита у стены оставляет узкий проход, здесь могут разойтись двое, но щуплых. В смену Сальваторе вообще не помещается никто другой; он приходит в ярость от любой попытки занять его территорию. А теперь тут Мартино с Ильей, и оба борются за каждый лишний дюйм. Они глядят поверх пустых кабинок то на входную дверь, то на граненые стопки, которые держат в руках, ждут, как верные псы, возвращения хозяина.

Им необязательно стоять рядом; один из них вполне бы мог обойти стойку и сесть на табурет — тогда места хватило бы обоим. Но Мартино и Илья в таком случае окажутся лицом друг к другу: один будет спиной к двери, а второму останется только приглядывать за липкими бутылками под стойкой. Ни один не хочет уступать ни пяди. Мартино выше и шире, его пиджак, когда он тянется через стойку, впивается в плечи. Он глядит на дверь, щурится, услышав на улице шаги, болтает в стакане бренди. Ему скучно до тоски.

Проходит вечность, прежде чем появляется Джо Медора. Он сует руку во внутренний карман пиджака, достает тоненький блокнот, бросает его на стойку.

Сбор средств, Мартино. Ты пойдешь.

Это что-то новенькое. Обычно сборами занимается Илья. Он хвастается, как угрожает одному, уговаривает другого, со смехом рассказывает о некоторых женщинах — заплатить им нечем, но они готовы быть с ним нежными, а он просто переносит сумму за эту неделю на следующую. Одной из них стала Мэри Гаучи.

Сладкая бабенка, говорит Илья, целуя кончики пальцев. Сладкая.

Мартино ее знает; хорошенькая, замотанная, с кучей детей; одевается скромно, ходит, склонив голову набок. Последний раз он видел ее несколько недель назад. Это была его первая работа для Джо — выселить семейство Гаучи из комнат над «Лунным светом». Мэри стояла в окружении набитых бумажных мешков и наполовину заполненных ящиков. Один ребенок сидел у нее на бедре, а остальные носились взад-вперед с какими-то вещами и всё кричали: Мам, а мы это берем? мам, а это наше? Детей столько, что и не сосчитать, и все такие одинаковые. Фрэнки не было. Мартино, желая помочь, поднял первое, что увидел — тяжеленный матросский сундук. Из его глубин послышалось сдавленное мяуканье.

Там младенец, сказала Мэри, отводя прядь волос со лба. Поосторожнее.

Он потом все носил аккуратно, словно в каждом предмете мебели мог оказаться ребенок.

С тех пор он ее не видел, но Фрэнки появляется по-прежнему; ходит в хорошем костюме, ставит выпивку приятелям в «Топ-кафе» Тони, делает вид, что ничего не изменилось. Мартино думает, что приятно будет увидеть Мэри снова. Илья явно считает так же.

Это мое дело, босс, говорит он, хватая блокнот.

Джо Медора смотрит на него искоса.

Я тебе говорил, оставь Мэри Гаучи в покое. Так нет же. Ну вот, теперь у тебя другая работа.

Он забирает у Ильи блокнот и отдает Мартино.

Она должна за квартиру. Пойди получи.

До Ходжес-роу Мартино добирается к вечеру. До этого момента день был доходный. То ли потому, что человек новый, то ли потому, что он такой огромный, но люди, к которым он приходил, на минуту скрывались в доме и выходили со сложенными купюрами, или с часами, или с кольцом. Мартино берет все, что предлагают, делает пометки в блокноте, что дал ему Джо. Карманы топорщатся от квартплаты, процентов, золота.

А теперь перед ним стоит Мэри, прижимает к груди пустую жестянку из-под печенья. На крыле носа угольная пыль. Она говорит так быстро, что он не успевает разобрать слов, но по глазам понимает, что денег у нее нет. Она смотрит за его спину, на дом напротив. Тихонько выругавшись, поворачивается, чтобы снова войти в дом.

Входите скорее, говорит она.

Только дверь оказывается запертой. Она толкает ее, снова ругается. Мэри ведет его по улице, сгибается под порывами ветра.