Валерий Примост - Жидяра

— Все, — говорил он Мише сквозь чужие головы, кривя в беззвучном плаче губы, — все, товарищ сержант, все-о-о… Потом они вышли в железнодорожный день, снежно-серый, морозный, где холод вонял залитыми дегтем шпалами и люди были похожи на старые товарные вагоны, отцепившиеся от локомотивов и бессмысленно катающиеся по перрону в разные стороны. Левашов ломился сквозь толпу, не обращая внимания на толчки и сочный питерский мат. В центре зала ожидания он остановился и поднял голову к высокому потолку. Миша стоял рядом и молча смотрел на текущие из-под его прикрытых век слезы и трясущиеся губы. Хотелось курить.

— Ну че? — спросил Миша. — Пойдем, парень?

— Да-да, пойдем…

Дома, на Охте, куда они с шиком (за пятнарик) прикатили на тачке, их уже ждали. Человек десять родственников и друзей обоего пола подхватили Левашова, принялись с шумом обнимать его, целовать и тискать. Миша, чувствуя себя здесь совершенно не в тему, тупо стоял в углу. Он даже подумывал о том, чтобы просто уйти, но к двери было не пробиться сквозь роскошные формы двух левашовских соседок. Потом, бросив Мише: "Проходи же, солдат", все затекли в комнату.

Миша снял шинель и шапку, неторопливо и аккуратно поместил их на вешалке и вошел. Все уже сидели за столом, густо уставленном блюдами и бутылками. Пока Миша мостился где-то с краешка, присутствующие лихо пропустили по первой, затем, не успел он взяться за вилку, — по второй. Перед ним поставили тарелку, швырнули на нее несколько картошин, ложку-другую винегрета, пару-тройку шпротинок, котлету, кружок колбасы и кусочек хлеба, в стакан плеснули водки и занялись Левашовым. Торжественно-тупые тосты, артиллерийское чавканье, бульканье водки, звон вилок о тарелки, скрип стульев, разговоры, смех — все это сливалось в единый монотонный гул, словно вата, закладывавший уши.

Миша вдруг подумал, что это все похороны. Неизвестно почему. Похороны, и все тут. Ему захотелось матернуться. Он сдержался. Близкая подруга покойного — справа от Миши — хлестала водку как кефир и после каждой порции громко и как-то даже требовательно икала. Слева сидел потный дядя усопшего с багровым разбухшим носом и мешками под глазами. Он скалил гнилые зубы, то и дело хлопал Мишу по плечу, слюняво чавкал, плевался и требовал, чтобы "этот бравый сержант, армейский друг нашего Димочки" пил еще. С одной стороны, Мише хотелось хлобыстнуть грамм триста, чтобы меньше обращать внимание на окружающих. С другой стороны, его инстинкт злой бродячей дикой собаки сигнализировал, что пить не стоит. Миша не стал пить. Он лениво поковырялся в винегрете, глотнул котлету, воткнул вилку в хвост шпротине и заскучал.

Врубили музыку. Завыли хриплыми голосами блатные — о трудностях и невзгодах зековской жизни, о голубях над зоной, об импотенгской действительности одного нью-йоркского таксиста. Миша блатных терпеть не мог.

— Записей "Машины" здесь нету? — спросил он через стол у чернявого штампа, только что опроставшего очередной фужер беленькой.

— Чего? — тупо уставился тот на Мишу,

— Понятно, спасибо…

Встреча все больше превращались в обыкновенную пьянку. Все жрали, пили и ржали. Миша зевнул и посмотрел на часы. После очередного тоста присутствующие с гоготом и топотом, тиская баб и влетая задницами в мебель, пошли в пляс. "Пора линять", — подумал Миша. На другом конце стола кто-то (Мише не было видно, кто) масляным голосом рассказывал анекдот:

— Короче, приходит жидовский мальчик из школы домой…

Миша поднялся и начал пробираться к выходу. На него никто не смотрел. Осторожно обогнув гарцующих, потных, с безумными глазами, людей, он уступил дорогу несшемуся вприсядку и, кажется, потерявшему управление мужику и пробрался к двери в коридор.

—..что ты, Абраша, в школу в дубленке — слишком жирно…

Все ржали. В коридоре, снимая с вешалки шинель, Миша прислушался. Из-за угла — из кухни — доносились голоса.

— …А этот жидяра-санинструктор? — спросил сильный низкий голос.

— Да, — ответил голос Левашова, — он тоже.

— Дрочил?

— Ну, — утвердительно произнес Левашов. — Он же здоровее меня, дед, да и власть у него была.

— Но комиссацию ведь он тебе помог сделать? — спросил третий голос.

— Он. Но он за это денег требовал. И, если че не по его, сдать начальству обещал или хлопнуть втихую.

— Так он сюда за бабками прикатил?! — зло спросил первый голос.

Ответа не последовало — наверное, Левашов кивнул.

— Сука, все они, жиды драные, такие! — продолжал возмущаться первый голос. — Только бы деньгу скачать!..