Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца

Он смирился с потерей зрения. Но выдержать еще и это? Тину стало тревожно, и тогда он начал думать об У Мае. Вспомнил слова старика о страхе: «Есть лишь одна сила, которая его превосходит. Любовь». Слова успокаивали. Вот только как обрести любовь? Если искать ее намеренно, ни за что не найдешь. Так сказал У Май.

Су Кьи шла по монастырскому двору. Шестеро монахов отдыхали в тени фигового дерева, увидев ее, поклонились в знак приветствия. Тина Вина она заметила чуть поодаль. Он сидел на верхней ступеньке веранды с толстой книгой на коленях. Его голова была слегка запрокинута, пальцы проворно бегали по строчкам, а губы шевелились, словно мальчик говорил сам с собой. Вот уже четыре года подряд, когда бы Су Кьи ни пришла за Тином, каждый раз заставала воспитанника за чтением. А как сильно он изменился! На прошлой неделе У Май вновь хвалил его, говоря, что Тин Вин обладает редкостными способностями. Он давно уже считался самым лучшим и сообразительным учеником. А какой усидчивый! У Май был просто ошеломлен его памятью, даром воображения и логикой рассуждений. Редко кто в неполные пятнадцать лет умеет так последовательно и убедительно рассуждать, делая безупречные выводы. Тин Вин помнил содержание всех уроков и спустя несколько дней легко мог повторить их слово в слово. За считаные минуты он в уме решал арифметическую задачу, на которую зрячие ученики тратили полчаса, склоняясь над грифельными досками. Старик так высоко ценил успехи Тина Вина, что начал заниматься с ним дополнительно. Мальчик узнал о существовании книг для слепых. За несколько месяцев Тин Вин освоил шрифт Брайля и пристрастился к чтению. Правда, библиотека У Мая невелика — всего один ящик книг для слепых, подаренных каким-то англичанином. Вскоре все тома оказались прочитаны по нескольку раз. К счастью для Тина, У Май дружил с отставным английским офицером, обосновавшимся в Кало. Его сын был слепым от рождения, и отец не жалел денег на книги, напечатанные шрифтом Брайля. Тин Вин стал постоянным читателем офицерской библиотеки. Он с интересом проглатывал все, что ему приносили: сказки, жизнеописания великих людей, путевые заметки, приключенческие романы, пьесы и даже философские трактаты. Каждый день шел домой с новым томом и часто читал по ночам, крадя время у сна. Не далее как прошлой ночью Су Кьи опять проснулась от его бормотания. Тин Вин сидел в темноте. Пальцы скользили по страницам, будто гладя их, а губы шептали каждую «прочитанную» фразу.

— Что ты делаешь? — спросила Су Кьи.

— Путешествую.

Су Кьи сонно улыбнулась, зевнула и перевернулась на другой бок. Несколько дней назад Тин Вин признался ей, что не просто читает книги, а путешествует вместе с ними. Напечатанные истории переносят его в другие страны, на иные континенты. Он постоянно знакомится с новыми людьми, и многие становятся его друзьями.

Су Кьи лишь качала головой. Пусть будут хоть книжные приятели, ибо в реальном мире Тин Вин так ни с кем и не подружился. Обучение у старого монаха не сделало его общительнее. Он по-прежнему держался замкнуто. Когда сверстники просили помочь с уроками, Тин Вин охотно соглашался, однако в общих разговорах не участвовал. С монахами держался учтиво, сохраняя при этом дистанцию. Эта замкнутость все сильнее тревожила Су Кьи. Ведь, кроме нее и У Мая, Тин никого не пускал в свой мир, но и они не имели доступа к его «внутренним покоям». А вдруг ему вполне хватает общества самого себя? Су Кьи не раз думала об этом.

Подойдя к лестнице, Су Кьи цокнула языком. Тин Вин по-прежнему упоенно читал. Су Кьи глядела на него и думала, как незаметно вырос ее подопечный. Уже не ребенок. Вон как вымахал — на целую голову выше не только мальчишек, но и взрослых. Широкие, сильные плечи крестьянина и при этом — изящные руки ювелира. Еще немного, и он превратится в юношу.

— Тин Вин, — позвала она.

Мальчик отвлекся от книги и повернул голову.

— Мне еще нужно сходить на рынок. Пойдешь со мной или обождешь здесь?

— Здесь, — лаконично ответил Тин Вин.

Рынок его пугал обилием людей, звуков и запахов.

— Я быстро, — пообещала Су Кьи и ушла.

Тин Вин встал, поправил свое новое зеленое лонгьи и потуже затянул веревку на поясе. Он пошел в монастырский зал и где-то возле кухонного очага услышал незнакомый звук. Поначалу ему показалось, что кто-то странным образом ломает хворост, подражая тиканью часов. Но нет, Тин Вин знал, как хрустит хворост, — совсем по-иному, с равными промежутками между ударами. К тому же любой прут, ломаясь, звучит резче, с характерным треском. А этот звук был сглаженным. Тин Вин замер, прислушиваясь. В монастыре он изучил каждое помещение, каждый угол и балку. Он знал, как скрипят половицы и как поет крыша, по которой барабанит дождь. Но то, что он слышал сейчас, было для него совершенно новым. Непонятно, откуда вообще доносились эти приглушенные удары. Может, из середины зала?