Джудит Леннокс - Призрак былой любви

Она перешила свои платья по подобию нарядов Джун и Морин — укоротила подол, заузила в талии, большие девчачьи розовые пуговицы заменила на маленькие жемчужные, которые она срезала с кардигана, купленного в благотворительном магазине. Она продала свою длинную косу и на вырученные деньги купила пару шелковых чулок и губную помаду. Сменила обувь: вместо грубых башмаков теперь она носила купленные в комиссионном магазине туфли на каблуках. Постепенно знакомилась с соседями. Майклу она приготовила гренки с сыром по-валлийски, один вечер провела с Морин и Джун, помогая им штопать трико, поедая мятную помадку и слушая пластинки с джазовой музыкой. В один вечер она сходила в кино с Роландом, в другой — с Фергюсом, но их ухаживания отклонила. Однажды провела прекрасный вечер в ночном клубе в Хаммерсмите, где Джайлз Паркер, в красном бархатном смокинге, выступал в паре с некой субтильной бледнолицей дамой: он читал свои стихи, она исполняла пантомиму. Силия, перебрав свой гардероб, подарила Тильде короткий черный пиджак, белую шелковую блузку и элегантный берет из синего бархата, в который она влюбилась с первого взгляда и носила каждый день.

Через пару недель Тильда устроилась на работу в одну контору. В ее обязанности входило печатать письма и отвечать на неприятные телефонные звонки, когда ее работодатель мистер Палмер был «не в настроении». Его корзина для входящих документов полнилась неоплаченными счетами, а нижний ящик шкафа для деловых бумаг был забит пустыми бутылками из-под виски. Работа была скучная и утомительная, но она отвлекала Тильду, по крайней мере днем, от мыслей о собственных горестях, вынудивших ее бежать в Лондон. Однако по ночам ей не удавалось отрешиться от тяжких воспоминаний. Дара Канаван женился на Джосселин де Пейвли ради ее поместья и денег. Предательство Дары Канавана изменило ее, и это, думала Тильда, особенно возмутительно. Больше ни одного мужчину она не сможет полюбить так, как Дару. Она почти всю себя ему отдала, и теперь у нее было такое чувство, будто он содрал с нее кожу, обнажив ее кровоточащее нутро.

Откровения тети Сары тоже нанесли ей глубокую рану. Тильда давно догадывалась, что она — незаконнорожденный ребенок. О ее позорном происхождении свидетельствовали нежелание Сары говорить о ее семье и прошлом, кочевой образ жизни, что они вели, и само поведение тети Сары, избегавшей тесного общения с другими людьми. Но насилие, совершенное над ее матерью, ее заключение в психиатрическую лечебницу — весь этот ужас трудно было осмыслить. Поначалу Тильда сомневалась, что тетя Сара говорила правду. Она лгала или тронулась рассудком, как сказал Дара. Возможно, это их семейный недуг. И все же она не могла себя убедить. Если Сара не лгала, тогда в ее поступке была своеобразная логика. Сара не признавала ничьих правил, кроме своих собственных; ее примитивные представления о справедливости основывались на принципе «око за око». Однажды, когда они обе помогали убирать урожай на одной ферме в Норфолке, фермер настоял на том, чтобы его семье подавали одно блюдо, а работникам — другое, похуже. А Сара каждый божий день плевала в серебряную супницу, предназначенную для фермера и его жены. Тильда до сих пор помнила, какое у Сары было лицо, когда она поднимала серебряную крышку: надменное, гордое. Она не прятала глаза, не испытывала угрызений совести.

Однажды, когда Тильда после работы возвращалась в свою комнату, поднимаясь по лестнице, Майкл, перегнувшись через перила, крикнул ей:

— Джун дала нам билеты на закрытый просмотр спектакля с ее участием. Пойдешь?

Тильда бегом кинулась в свою комнату, переоделась, сменив свитер и пальто на белую шелковую блузку и черный жакет, что подарила ей Силия. В театре она раскрыв рот смотрела на фигуры, молча порхавшие по сцене. Завороженная пластикой движений, она с глубоким интересом наблюдала разворачивающееся на ее глазах трагедийное действо. После, пока они в пабе ждали балерин, Роланд сказал:

— Дурацкое искусство балет. Не понимаю, в чем его смысл.

Тильда едва ли его слышала.

Фергюс угостил всех напитками. Наконец в баре появились Морин и Джун, а также с полдюжины других артистов.

— Ужасно… просто чудовищно…

— Эрик не в ту сторону повернул. Мне пришлось прикрикнуть на него. Наверно, половина зрителей слышали.

— А где Макс? — спросила Кристина. — Опаздывает? Уж я ему устрою.

Тильда, сидя между Майклом и Роландом, потягивала сидр. Роланд все болтал о своей машине, что-то в ней сломалось. Кристина, сидевшая на другом конце стола, сердито дергалась, то и дело поглядывая на часы.