Джудит Леннокс - Призрак былой любви

Эрик пересек террасу и остановился на ступеньках, глядя на свой укромный сад. Он представил, как незнакомые люди киркомотыгами уничтожают его тропинки, выкапывают цветы. Опрокидывают статую с постамента, раскалывают ее пополам. Он знал, что все хорошее в его жизни уже произошло. Мать, обнимавшая его; отец, учивший его кататься на велосипеде; Тильда: с ней он порой чувствовал себя в безопасности.

И Кейтлин. Он сидел рядом с Кейтлин на этих самых ступеньках, и ему нестерпимо хотелось коснуться ее темных пышных волос, прижаться губами к ее нежной коже. Он знал, что никогда не позволит себе ничего подобного; прошлое оставило на нем отметину, превратило его в изгоя. Ужасы, что он видел, читались в его глазах. А люди не хотели, чтобы им напоминали об этих ужасах.

Накануне вечером он оставил здесь вилы и лопатку. Теперь он забрал их, зная, что они ему больше не понадобятся. Попрощался с Красным домом и вернулся в сад полковника. Открыл дверь сарая, повесил садовый инвентарь на крючки, прибитые к полкам. Эрик любил порядок. Он окинул взглядом маленький сарай — терракотовые горшки, канистра с бензином, банки с гвоздями, веревка. Взял то, что ему было нужно. Стоя там, заставил себя вспомнить тот вечер, когда погиб его отец.

Они ужинали, когда штурмовики ворвались в их дом. Ели рыбу с картошкой и бобами. Работало радио, звучали песни из разных оперетт. Отец Эрика любил оперетту, водил сына на «Веселую вдову», когда тому было всего шесть лет. И вдруг стук в дверь, возмущенный возглас служанки, ее крики. Эрик скорее был удивлен, чем напуган. Он положил на стол нож с вилкой, посмотрел на отца. Из радиоприемника лилась радостная мелодия. Дверь распахнулась, солдаты вошли в столовую. Стали швырять о стену хрустальные бокалы, опрокинули буфет. Из других комнат доносился звон бьющегося стекла, перемежавшийся тяжелым топотом и громким смехом. Один из солдат начал доставать из кухонного шкафа тарелки и бросать их на мраморный пол перед камином. Эрик глянул на него и, прежде чем отец успел его остановить, спросил: «Зачем вы это делаете?» Солдат ударил его. Он упал лицом на полированный стол из красного дерева. Оглушенный, недоумевающий, ощутил вкус крови во рту, боль. Услышал яростный вопль отца и впервые испугался.

Дальнейшее он помнил как во сне. Солдаты пинают его отца. Сам он, соскользнув под стол, ползком выбирается из комнаты, пока на него никто не смотрит. Хочет вернуться к отцу, но ему страшно. Сплевывает на ладонь окровавленные осколки зуба. Глухие удары сапог с железными носками по мягкой плоти. «Грязный жид. Грязный жид». Надо как-то помочь отцу, но его мучает страх. Он мчится в стенной шкаф под лестницей. Крики отца, потом мольбы. Он смотрит в крошечную щель между неплотно подогнанными одна к другой створками дверцы шкафа. Сквозь узкую длинную щель, надвое разрезающую мрак, в котором он сидел, он видит солдата с веревкой в руках. «Возьмем вот это. Так будет быстрее». Он чувствует, что обмочился, как ребенок. Ему стыдно, что он обмочился. Стыдно, что он бездействует.

Они повесили отца на балконе, выходившем в холл. Веревку привязали к балюстраде, петлю надели отцу на шею. Если бы Эрик решился посмотреть вверх, он увидел бы, как его отец дергался, болтал ногами, а потом обмяк. Из шкафа он слышал хрипы отца и смех солдат. И навязчивую мелодию, звучавшую из радиоприемника. Затем топот сапог покидающих дом солдат эхом огласил холл. Прошло много времени, прежде чем он рискнул вылезти из шкафа. Глянув вверх, он увидел отца. На четвереньках поднялся по лестнице и сел возле перил, как можно ближе к покачивающемуся телу. Перетащить отца через деревянные перила он не мог — сил не хватало. Батарейка в радиоприемнике наконец-то села, но Эрик оставался на балконе. Просунув руку через перила, он пальцами касался головы отца, монотонно напевая себе под нос, бубня навязчивую веселую мелодию.

Когда Эрик, обычно пунктуальный, не явился на обед, Тильда спросила у Кейтлин, не видела ли она его утром. Та молча покачала головой. Глаза у нее, заметила Тильда, были красные.

Она спросила про Эрика у полковника, когда подавала ему обед.

— Ганс? Видел, как он уходил куда-то с час назад. А мне он чертовски необходим. Козла надо привязать. Эта скотина всю спаржу сожрала с грядки.

Тильда поймала козла, вымыла посуду. Эрик так и не объявился. Она подумала, что он, возможно, понес яйца в магазин. Раз или два она заставала его перед магазином с корзинкой в руках: он никак не мог собраться с духом, чтобы открыть дверь и войти туда.