Марчин Вроньский - Нецензурное убийство

— Та нет, ясновельможный пане, но Бог даст, все сладится, — прошипел Зыга, пародируя простонародный говор.

— Несмотря ни на что, до свидания?

— А как же, салют!

Младший комиссар вернулся к своим бумагам. Выписывая в очередной раз известные факты и соединяя их все более затейливыми линиями, он пытался разгадать тайну связи между Биндером и Ежиком. По-прежнему все указывало на газету — цензор, хочешь не хочешь, был одним из первых ее читателей и в определенном смысле тоже редактором. Да, но какой номер наведет его на след? Какой текст? Что в нем надо искать?

Варшавская и немецкая полиция, если верить «Экспрессу», бежали как на пожар к Пороницу, уважаемому астрологу, набожный Крафт, возможно, просил о весточке Господа Бога или испытывал озарение, читая Библию в кругу семьи. Каждый следователь наверняка имел свои привычки, причуды или предубеждения. Мачеевский верил в геометрию, в ней все обретало какую-то форму, преобразовывалось в формулы или графики: статистика преступлений, движение народонаселения, раскрываемость… Таким графиком становится даже голос Керупы [29] Ян Виктор Керупа (1902–1966) — знаменитый польский певец (тенор) и актер. — Примеч. пер. или Пятая Симфония, если смотреть на их отображение в осциллоскопе [30] Прибор для визуального наблюдения электрических импульсов, предшественник осциллографа, в котором применяется электронно-лучевая трубка. — Примеч. пер. . Графиком — факт, очень сложным — являются и папиллярные линии. Наверняка когда-нибудь можно будет обработать осциллоскопический график записанных фраз и определить, один и тот же человек это сказал или нет. Да, несомненно, у следственной полиции лучшие годы еще впереди. Даже странно, что какой-нибудь, например, Фриц Ланг не снял об этом фильм! Зельный смог бы тогда пойти в кино, пообжиматься с очередной девицей и одновременно зачесть себе подготовку по криминалистике!

Снова зазвонил телефон.

— Мачеевский, слушаю, — буркнул в трубку Зыга.

— Добрый день, пан комиссар, — услышал он милый женский голос. — Меня обокрали. Некто со сломанным носом украл мое сердце и почти неделю не отзывается.

— Ружа, я очень рад, что ты позвонила, — солгал младший комиссар, машинально перекладывая трубку в другую руку, подальше от Крафта, который сидел, склонившись над бумагами. — Но ты меня извини, я не могу разговаривать. У меня сейчас… совещание.

Удивленный заместитель поднял голову.

— А, ну желаю приятно провести время. — Ружа, слегка обидевшись, положила трубку.

Зыга снова сосредоточился на своих мыслях. Он чувствовал — увы, только чувствовал, — что обе смерти как-то связаны, но… Ну конечно, нет трупа без мотива. Однако еще через пару минут пришел Вилчек с ничего не добавлявшими к делу показаниями жены Ежика. Потом позвонил начальник комиссариата с Любартовской, который хотел свалить Мачеевскому на голову взлом спортивно-рыболовного магазина.

— Вы с этим ко мне, потому что я спортсмен и рыболов? — поморщился Зыга.

— Я с этим к вам, пан комиссар, потому что мне не хватает людей! — закричал раздраженный полицейский.

— А у меня все скучают, да? У вас магазин висит, а у меня трупы. Чем я вам помогу? До свидания. — Мачеевский бросил трубку на рычаг. — Я выйду, Генек, в рабочее время тут все равно работать не получается.

— Погоди… — Заместитель скроил неуверенную мину, как серьезный бюрократ, которому шеф предлагает мелкое бухгалтерское мошенничество. В конце концов он выдавил: — Ко мне приходил Томашчик. Спрашивал, что тебя связывает с Закшевским.

— Бокс и оперативные действия. Это никакая не тайна.

— То же самое я ему и сказал, но … — Крафт прервался и долго искал слова.

— Но что? — поторопил Мачеевский.

— А ты не знаешь?! — разнервничался Генек. — «Понимаете, младший комиссар Крафт, вы честный полицейский… Это должно остаться между нами…», — и так далее. Короче: не прикрываешь ли ты подозреваемого, потому что сам коммунист?

— Я коммунист?! Вот гнида! — Зыга шарахнул кулаком по столу так, что подскочили бумажки, а одна, величаво паря, упала на пол. — А кто, холера ясная, сражался добровольцем на большевистской войне?! Я или Томашчик? Он что, рассчитывает нас друг с другом стравить?!

— Зыга, это идиот, но идиот из воеводской комендатуры. Зато ты атеист, саботируешь приказы, а теперь еще этот Закшевский… Ты просто остерегайся его.

— Знал я, ну знал я, чем это кончится! — Мачеевский в ярости смял одну из своих исчерканных бумажек. — Ума не хватает, чтобы преступников ловить, так за коллег взялся. Что ты ему сказал?