Антон Дубинин - За две монетки

Сидя перед настоящим доктором Айболитом, Марко пытался опередить его хотя бы на пару ходов; понять как можно скорее, получится ли отстоять что-нибудь, выпросить нужные таблетки или что-там-еще, не раскрыв того, что он раскрывать отнюдь не собирался. И с каждым новым витком их диалога он понимал, что вот здесь и здесь позицию придется сдать. Савонаролин Монастырь Сан-Марко уже окружен, враги уже в клуатре, будем надеяться, что удастся не пустить их хотя бы в церковь. Марко не собирался ни за что на свете сообщать доктору двух вещей: того, что он монах, и того, что он гомосек.

Если ты приходишь в больницу с вывихнутой рукой, совсем не обязательно подробно рассказывать костоправу, где и как именно ты ее вывихнул, верно, опытный регбист? Тебе нужен только хороший рывок, а потом — плотная повязка.

Спадолини выглядел истинным Айболитом, будто нарочно долгие годы работал именно над этим образом доброго доктора. Портрет доктора Тито все братья Кортезе хорошо знали по обложке детской книжки, книжки из дорогого русского магазина, которую во время детских болезней бабушка успела выучить почти наизусть и брала ее в руки только ради соблюдения ритуала: литургии чтения лежащему больному. «Добрый доктор Айболит! Он под деревом сидит; приходи к нему лечиться и корова, и волчица…»

Доброе до растерянности лицо, очечки, увеличивающие вдвое и без того большие светлые глаза. Аккуратная бородка и седые волосы клочками. Располагающая к себе внешность, что называется. Приходи к нему лечиться и корова, и волчица. Пожалуй, будь доктор толст, или резок, или нехорош собой, Марко испытал бы к нему больше доверия.

И не чужд юмора: над столом профессора аккурат под портретом лысоватого старика с трубкой висела картинка — изящная карикатура перышком и чернилами, видно, подарок от кого-то из пациентов. На картинке лихо нарисованный врач, в котором и в виде шаржа безошибочно угадывался Спадолини, сочувственно внимал смятенному пациенту, одолеваемому со всех сторон десятком страховидных чертей: «А больше всего меня бесит, доктор, что это даже не мои собственные демоны — их придумали Босх и Гойя!» — гласила надпись в положенном пузыре над головой страдальца.

— Одно то, что вы пришли ко мне, говорит о вас много хорошего. Например, вы достаточно честны с самим собой, чтобы отдать себе отчет: самостоятельно вы не справляетесь с ситуацией, в чем бы она ни состояла. Опять-таки что вы готовы работать, готовы лечиться, что в вас жив дух борьбы, вы хотите жить и хотите исправить то, что разладилось. Однако до сих пор я слышал от вас только описание симптомов вашей болезни: плохой сон, истерики, раздражительность, спад успеваемости…

— Еще кошмары.

— И еще кошмары. Но это все, как вы сами понимаете, симптомы; чтобы от них избавиться, нужно определить, в чем состоит болезнь. Психоанализ отличается от лечения чисто телесных болезней тем, что здесь от пациента требуется едва ли не больше усердия, чем от врача. От вас ожидается много мужества. Вы соглашаетесь открыть передо мной этот черный ящик, какое бы чудовище из него ни показалось; иначе наши встречи будут бесполезны. Вы имеете право уйти после первого пробного сеанса и отказаться от психоанализа. Последствия в обоих случаях — за ваш счет. Итак, вы хотите лечиться у меня?

— Хочу, конечно. Хочу.

— Я вам верю и постараюсь не давить на вас. Молодым людям вашего склада сам поход к психоаналитику обычно дается нелегко. Для вас это что-то вроде подвига, необходимого унижения, и сейчас вы стараетесь держать лицо передо мной. Но вы все же способны победить себя и признать происходящее болезнью — иначе вы, человек религиозный, отправились бы не к врачу, а скорее к исповеднику…

— С чего вы взяли, что я… религиозный? [2] На самом деле это звучит еще более шокирующе. В итальянском языке слово religioso выступает как в роли прилагательного — религиозный, верующий, благочестивый — так и в роли существительного, «монах, член монашеского ордена». — Марко вскинулся, совершенно огорошенный, будто получил мячом по голове. Череп так и звенел. Ощущение как во сне, когда замечаешь, что вышел на улицу без штанов. Перед поездкой Марко так старательно избавлялся от всех внешних признаков своего монашества — даже рюкзачок взял особенно модный, заняв его у Анджело, и нательный крест хорошенько спрятал под рубашку…

Айболит сдержанно засмеялся.

— Я мог бы показать вам чудеса дедукции, если бы имел моральное право на неискренность. Сказать вам, что при входе вы особым образом осмотрели стены приемной, будто ища, на что перекреститься… Собственно, вы так и сделали, но точно так же мог бы поступить и неверующий, попросту пытаясь понять, что за человек хозяин кабинета. Но я не буду вас дурачить. У вас на пальце кольцо-четки, которое редко носят спортивные молодые люди в качестве подарка от девушки или материнского благословения.