Сергей Костырко - На пути в Итаку

После обеда в ресторане городка Эль-Май мы снова пересели в автобус, пейзаж постепенно начал набухать растительностью — мы возвращались на побережье. Последняя остановка была в городе Кайруан, четвертом после Мекки, Медины и Иерусалима священном городе мусульман. После чаепития на фабрике ковров несколько минут, уже почти на закате, мы постояли на площади перед самой древней в Африке кайруанской мечетью и снова полезли в автобус. Город Кайруан, один из самых древних, самых выразительных в Тунисе и сохранивших атмосферу чуть ли не средневекового исламского Туниса, нужно смотреть отдельно, что я и проделал через пару дней уже в одиночку.

После поездки в Сахару я прожил в Тунисе еще две с половиной недели, ездил много, и впечатления были достаточно сильными, но все они как бы встраивались в сюжет, заданный именно тем двухдневным путешествием. Очень советую, если окажетесь в Тунисе, убедиться в этом самостоятельно.

На «мизантропа» — имею право.

Во-первых, возраст.

Во-вторых, профессия: литературный критик. В своем цеху я не в первых рядах, но, увы, и не в «массовке», я, так сказать, в «групповке». То есть обязан проявлять (или имитировать) некую активность. А литературные нравы — это вам не пиратское братство. Тут и у травоядного клыки зачешутся. Ну а ежели ты еще и брюзга по натуре, много сил потративший на маскировку, то… Сколько еще придуриваться образованным, терпимым и гуманным?

Я не про литературу. Бог с ней. Про литературу я брюзжу в других местах.

Я здесь — про жизнь, я — про самое сокровенное, мизантропическое. Про отвращение к людям вообще.

Сам-то хорош, скажут. А я и не говорю, что нравлюсь себе. Отнюдь. Уже давно бреюсь исключительно на ощупь, чтоб рожи этой в зеркале не видеть вообще.

…В обычное время я живу более или менее спокойно. Работой занят или какой-нибудь очередной семейной разборкой. На простор мое мизантропичесое нутро выхлестывает на отдыхе. Желательно, где-нибудь подальше.

В позапрошлом году, например, специально для этого отбыл в Турцию. Хорошее место. Нет, правда. Об этом я уже написал. Но сейчас я пишу про международно-курортную составную тамошней жизни. А это уже не про Турцию, это — про нас.

Принято считать, что на отдыхе должно быть много радости, веселья, неги и проч. В частности, музыки. Не знаю, как сами турки переносят музыку, но для отдыхающих им ничего не жалко. Исходят турки из того, что: а) хорошая музыка — это громкая музыка, б) хорошего должно быть много. И потому музыка будет для вас с десяти утра до двенадцати ночи с двумя полуторачасовыми перерывами. Ощущение, что ты на родине, под Звенигородом, на турбазе авиамоторного техникума. Но я сильно подозреваю, что дело тут не в турках — просто хозяева идут, так сказать, навстречу пожеланиям трудящихся.

Пик этой радости — по вечерам, когда сад вашего трехзвездочного отеля арендуют под местную свадьбу и сквозь тщательно закупоренные окна и ватные тампоны в ушах проламываются, сливаясь и скрежеща, сладкоголосый Иглесиас из полуторатонных усилителей ночной дискотеки — обозначим его Арагвой, ну а Курой (которая сливается, «обнявшись будто две сестры…») будет турецкий с османским драйвом рев зурны, поддержанный прочими ритуальными дудками и барабанами и соответственно оснащенный более чем конкурентоспособными усилителями.

Кряжистые немцы, отвалившись в плетеных креслах на открытых террасах, жмурятся от удовольствия и тасуют карты — ну кайф!

Он здесь, скажем так, неожиданный. В открытом баре каждый вечер театрально-музыкальные шоу. На сцене местные массовики-затейники (по-заграничному — аниматоры). Ребята молодые, музыкальные, пластичные, с актерским даром и как бы даже артистизмом. Когда я спросил у них: «Так чего ж вы? С такими-то данными?» — они ответили: «А вы сами попробуйте, чтобы было понятно и смешно всем — и немцам, и русским, и голландцам, и англичанам, и прочим».

А что здесь, на курорте, понятно и смешно? Ну, скажем, в шоу «Лучшая пара отеля» — на сцену приглашают турецкую, английскую, русскую и голландскую семейные пары. Очередное состязание: жене, молодой или не очень молодой женщине, подвешивают на пояс сковородку, а мужчине — половник, да-да, именно так, чтоб он болтался впереди между ног, после чего мужчина и женщина должны стать друг к другу лицом и, двигая бедрами, произвести в отведенное время наибольшее количество ударов половника о сковородку. Называется «готовить яичницу». При мне этим занимались пожилой благообразный, так сказать, «европейского вида» голландец со своей престарелой женой. Как там «сбивали яйца» англичане и русские, я не досмотрел, под грохот сковородки и утробное ржание отдыхающих я сбегал по лестнице в сад, испугался, что травану прямо в баре.