Барбара Фришмут - Мистификации Софи Зильбер

— Скорость движения увеличилась. Если мы хотим остаться самими собой, то должны решиться…

— Признаюсь, спираль мне больше по душе, чем круг. Изменчивость постоянна…

— Я не желаю опять ждать, пока меня что-то изменит. Мы должны взять свою судьбу в собственные руки…

— Соблазнительная возможность возвращения…

— Метаморфоза. Изменение образа, строя сознания, а значит, и самого сознания… Утратить идентичность, верность себе. Обретать ее лишь урывками, в воспоминаниях…

— А смерть здесь кто-нибудь принимает в расчет?

— Дорогие сестры, дорогие родичи… Демократизация в мировом масштабе… Как же так?.. Значит, и мы будем страдать с ними вместе?

— Но ведь в совершенно новом аспекте: мы получим возможность остаться верными себе и пересмотреть ваши отношении с существами иного порядка.

— Перенаселенность… мы должны опять найти свое место… наши силы… сформировать их, сосредоточить… наше искусство как прибежище… нет, как средство спасения… не дать ему заглохнуть… укрепить его в узкой иррациональной сфере, пользоваться им… или сойти со сцены.

— Элитарность… к чему вы это приплели… хоть бы научить их по-настоящему мечтать…

— Если я предпочту камень или цветок…

Софи была не в состоянии постичь смысл всего, что здесь говорилось. Ее мозг был неприспособлен к одновременному восприятию стольких суждений, и что-то в нем не срабатывало.

Софи слышала, как господин фон Вассерталь любезно уговаривает ее выпить еще бокал вина, она так скупо его расходует, что в горле у нее, наверное, совсем пересохло. Вспомнив свое состояние сегодня утром, Софи пыталась воздержаться по мере сил, но, действительно почувствовав сухость в горле, о которой толковал ей фон Вассерталь, позволила ему снова наполнить ее бокал, а нежные прикосновения его ноги словно обволакивали ее до колен ласковой волной.

Амариллис Лугоцвет была поглощена разговором с Драконитом, разговором, по-видимому, очень серьезным, потому что оба собеседника то и дело решительно трясли головой, пока Амариллис Лугоцвет наконец не улыбнулась и успокоительно не похлопала по стиснутой в кулак руке Драконита, после чего он как будто смягчился.

Даже фрейлейн фон Триссельберг пустилась в долгие словопрения со своей соседкой по столу, хрупкой блондинкой, приехавшей, должно быть, с Британских островов, но из всего их разговора Софи расслышала только слова «полоска тумана», потому что они повторялись неоднократно.

Один лишь господин фон Вассерталь как будто бы оставался безучастен ко всем разговорам вокруг. Наоборот, он воспользовался возможностью продолжить свой флирт с Софи и спросил ее, не хочет ли она выйти на воздух и прогуляться по берегу озера.

Когда же Софи, чувствовавшая себя в этом обществе еще не вполне уверенно, отклонила его предложение, он сказал, что весьма сожалеет, ведь если бы они на часок исчезли, этого бы никто не заметил, до того все заняты проблемой.

— Какой проблемой? — Софи насторожилась.

— Проблемой божества и мира, — с улыбкой сказал фон Вассерталь. Его самого все это не так уж волнует и не так близко касается. Он присутствует при обсуждении проблемы лишь из солидарности, из дружеского расположения, из сочувствия, — называйте, как хотите. Если говорить честно, его гораздо больше увлекает светская сторона дела, к которой причастны такие пленительные дамы, как она, не то ведь какая скука — целый год провести среди одних и тех же людей. И он поцеловал ей руку совсем иначе, чем целовал Альпинокс, а она руки не отняла.

С тех пор как Софи рассталась с Филиппом, она еще ни разу не поддавалась так охотно маленьким проявлениям нежности со стороны мужчины, но ее женский инстинкт пока что ее не настораживал, а потому она принимала эти ухаживания без колебаний и с удовольствием.

Когда она вдруг почувствовала себя очень усталом, вернее сказать, слишком усталой, чтобы продолжать болтать с фон Вассерталем, то опять приписала это действию вина. Но она устала только физически. В голове у нее зародилось разом множество вопросов, о существовании которых она доселе и не подозревала, и она так глубоко погрузилась в размышления, что едва замечала происходящее вокруг.

Неужели действительно все упирается в вопрос Времени? Даже для тех, кому его отпущено мало? Разве тому, кто дольше живет, жизнь дается легче? Если не можешь ждать, пока все уладится само собой, значит, надо решиться? В пользу чего? И против чего?