Андре Руссен - Попробуй угадай!

Софи. Я тебя обожаю! До вечера, да? В полдесятого, как договорились? Ты мне все расскажешь. (Внезапно громко и ненатурально хохочет и говорит первое, что пришло в голову.) Да нет, ты шутишь! Это годится только для мальчишек с факультета!

Титус (тем же тоном). Ну, ты же знаешь, что я старый пень!

Входит Жорж.

Софи. Ладно, я тебя как-нибудь при случае просвещу на этот счет.

Титус. Договорились!

Жорж. Привет!

Титус. Как дела?

Жорж. Рад тебя видеть. Софи, оставь нас одних, нам нужно поговорить. И скажи Фредерику, чтобы не мешал нам. Передай ему, что я скоро приду поиграть с ним в саду.

Софи. Положись на меня. (Выходит.)

Титус. Что-нибудь случилось?

Жорж. Та-а-ак, значит, вот ты какой негодяй?

Титус. Я?!

Жорж. Да! Ты!

Титус. Но… что я тебе сделал?

Жорж. Никак не догадываешься?

Титус. Никак.

Жорж пристально смотрит на него.

Нет… Честное слово.

Жорж. Честное слово?

Титус. Да.

Жорж. В прошлое воскресенье ты сказал, что придешь сегодня.

Титус. Ну да… и вот я здесь.

Жорж. А еще ты сказал, что если я захочу, мы можем увидеться на неделе.

Титус. Ах, да! Мне, к сожалению, пришлось уехать по делам, и я предупредил у себя на работе, чтобы тебе сказали, если ты позвонишь.

Жорж. Да, мне и в самом деле сказали, что ты в отъезде.

Титус. Ну так что?

Жорж. В Луар-э-Шер?

Титус. Да.

Жорж. Только никак не пойму, откуда Софи это знала?

Титус. О том, что я был в Солони?

Жорж. Во всяком случае, в отъезде?

Титус. Кто тебе сказал, что она знала?

Жорж. Она. Она попалась. У нее это невольно вырвалось.

Титус. Она так и сказала: «Я знаю»?

Жорж. Нет. Я сказал, что ты уехал, и она ответила «да». Причем в таком тоне: «Да, я знаю».

Титус. Но это могло также означать: «Да, возможно», или «Да, а я и не знала», или «Да, ну и что?»

Жорж. Кретин! Болван!

Титус. Слушай, я не для того сюда пришел, чтобы ты меня поносил последними словами.

Жорж. Это я не тебя, это я себя ругаю.

Титус. Вот как? Сам себя ругаешь последними словами…

Жорж. Я как последний дурак велел Софи поговорить с тобой, а она воспользовалась этим, чтобы предупредить тебя.

Титус. Предупредить? О чем? Мы едва успели обменяться парой слов об университете и студенческих диспутах.

Жорж. Ты слово в слово повторяешь все, что она отвечала мне. Ах я болван! Ладно, сделал глупость, теперь не поправишь.

Титус. Но, послушай, я просто сказал первое, что пришло в голову. Я вижу, ты придаешь огромное значение этому «да».

Жорж. Я-то слышал, как она его произнесла.

Титус. И что ты из этого выводишь?

Жорж. Что ей кто-то сообщил о том, что ты уехал.

Титус. Кто? Не понимаю, зачем ей понадобилось звонить мне на работу или домой? По какому поводу? Для чего?

Жорж. Да это не она звонила. Это ей позвонили.

Титус. Да, но кто?

Жорж. А ты будто не догадываешься? (Пристально смотрит ему в глаза.)

Титус. Слушай, старина, ей-богу, ты меня ставишь в тупик.

Жорж. Ага, в тупик?!

Титус. Да… признаюсь…

Жорж. В тупик, значит? Я гляжу, с тебя разом вся уверенность слетела.

Титус. Но…

Жорж. Я бы даже сказал, что ты и в лице несколько переменился.

Титус. Ей-богу, старина, ты совсем меня замучил.

Жорж. Я тебя замучил, потому что устроил тебе допрос с пристрастием и не выпущу, пока не дознаюсь до всего. Тебе, я смотрю, сильно не по себе.

Титус. Да что тебе нужно от меня?

Жорж. Мне нужно знать.

Титус. Что знать?

Жорж. Правду.

Титус. В чем ты меня подозреваешь?

Жорж. По-моему, до тебя уже начинает доходить.

Титус. Нет. Вовсе нет. Как раз нет!

Жорж. Ты меня удивляешь. У тебя сейчас вид человека, который как раз очень хорошо знает, в чем его обвиняют.

Титус. Ну так наберись храбрости и скажи наконец все, что думаешь, а я тебе отвечу.

Жорж. Храбрости! Храбрости! Хотел бы я знать, кто из нас двоих больше нуждается сейчас в храбрости. Посмотри на себя, позеленел весь!