Майкл Уэст - Американский пирог

— Таллула, Теннесси, — гордо объявил водитель, махнув в сторону небольшого универмага. — Крошечный городок, который, однако, может похвастаться недурным колледжем и четвертым по величине «Уол-Мартом» в штате Теннесси.

Я попыталась улыбнуться, потому что комментарий был явно адресован мне. Как-никак я единственная выходила здесь. Я могла бы ответить ему, что знаю городки и поинтересней, что на Западе есть селения и поменьше Таллулы, в которых, однако, нет ни здешней ограниченности, ни убогих «Уол-Мартов». Да уж, Дьюи меньше Таллулы, но по ощущениям он и крупнее, и динамичнее. А на мысе Мендосино стоит и вовсе крошечный городок, где в одном домике с дощатым полом ютятся и бензоколонка, и почтовое отделение. Если кто-то из тамошних жителей хочет посмотреть кино, ему нужно проехать пятьдесят миль на север, в Фортуну. Школьников вместе с семьями селили в Ферндейле, тоже к северу, в сорока пяти милях от дома. Но, несмотря на все это, даже самый маленький поселок на Западе крупнее самого большого южного города.

Услышав, как я вожусь на заднем сиденье, краснолицые путешественницы снова заулыбались и стали желать мне удачно погостить в Таллуле.

— У вас тут родные? — спросила Бренда, приподняв одну бровь.

— Да нет, — покачала я головой. Стоит начать врать, потом уж никак не остановиться. Поэтому обычно я не вру.

— Правда? А то я, возможно, их знаю, — настаивала она. — Я живу чуть дальше, в Бакстере, и много кого тут знаю, потому что ходила в здешний колледж.

— Я из Сан-Франциско, — солгала я.

— Но вы же сказали — из Мексики.

— В Мексике я работаю.

— Точнее, собираете фрукты, — сказала Бренда и тут же перепугалась. — То есть я хочу сказать… — Она шлепнулась на сиденье и зажала рот рукой. Так она и молчала до того момента, как микроавтобус подъехал к мощеной площадке под вывеской «Станция Камберленд, служба такси-лимузинов».

— До свидания, — щебетали обе спутницы, пока я пробиралась по узкому проходу. Водитель открыл мне двери, и я выпрыгнула на холод. Вдали виднелись чахлые деревца и размытые очертания гор. Вообще, здесь то ли небо как-то ниже, то ли деревья повыше. Открывшийся вид был знаком мне с детства, и тем не менее я чувствовала себя не в своей тарелке. Даже не верилось, что всего сорок восемь часов назад я плавала в Тихом океане.

Водитель порылся в поисках моей сумки. Отыскав, он кинул ее на мостовую и уставился на нее, словно спрашивая: «Неужто это все?» Он явно ждал от меня каких-то слов, и за это время от его дыхания образовалось облачко пара, повисшее в воздухе.

— Спасибо, — сказала я и протянула ему доллар. Он так вылупился на банкноту, что я аж испугалась: что, если чаевые строжайше запрещены в службе такси-лимузинов? Или может быть, доллар — это оскорбительно мало? Из окна микроавтобуса на меня глазели мои спутницы. Я стала растирать свои голые руки, покрывшиеся пупырышками, как у огурцов. Тело начинало леденеть, а кровь буквально стыла в жилах. Нужно было спешить, пока клан Мак-Брумов не понес еще одну потерю: я рисковала замерзнуть до смерти. В моей сумке не было ничего теплого, ведь и утепленное белье, и фланелевые рубашки остались в Дьюи. Не считая безнадежно помятого муслинового платья, я была одета в свой самый лучший наряд.

— Ничего не забыли? — спросил водитель, засовывая доллар в карман.

— Не-а, — пробормотала я.

— Что-что? — почесал он в затылке.

— Нет, — уточнила я. А затем круто развернулась, показывая, что разговор окончен и он может идти. Несмотря на то что окружавший пейзаж я должна была знать как свои пять пальцев, мне по-прежнему было не по себе. Через улицу обнаружилась новая булочная, небольшая гостиница, кафе «Вендис» и мини-маркет с телефоном-автоматом.

— Вас кто-нибудь встретит, мисс? — спросил водитель. — А то я могу вас куда-нибудь подкинуть. Это без проблем.

— Нет, спасибо. — Я подняла свою сумку.

— Город — в той стороне. — Водитель указал на север, по направлению к холмистой дороге.

— Верно, — сказала я и зашагала к городу. Здешнюю географию я знала назубок; в пяти кварталах отсюда была центральная площадь. Я помнила, что «Булочки Фреда» расположены на боковой улочке Норт-Джефферсон-роуд, которая переходит в Ривер-стрит. Наш дом стоит в конце этой улочки; здание облицовано известняком, а сквозь пещеру под ним течет подземная речка. Когда-то я думала, что воды речки служат тоннелем в подлинный мир, в который уносится все на свете, даже то, что мы хотели бы удержать. И любовь, и домашний уют, и счастливые летние деньки. Чуть дальше на востоке показалась часовая башня колледжа, а совсем вдалеке я разглядела белый купол химического корпуса со старым медным флюгером — с такого расстояния и не определишь, откуда дует ветер. Ускорив шаг, я направилась к площади.