Руслан Белов - Кот в сапогах, модифицированный

Он лился из колодца, в который ныряли трубы, ставшие мне ненавистными. Радостный, предвкушающий увидеть раскрытую дверь на волю, да черт с ней, с волей, просто раскрытую дверь, в которую можно пройти в полный рост, я полез в колодец, и, не удержавшись, полетел вниз.

Комната, в которую я вывалился из колодца, освещалась лампочкой, висевшей на длинном проводе, и наполовину была полна водой, лившейся из трубы, долгое время холодившей меня могильным холодом. Вынырнув, я увидел босые ноги, подсвеченные ярким светом лампы накаливания, свисавшей с потолка. Я увидел босые женские ноги. Они стояли на чугунной канализационной трубе, горизонтально прилепившейся к стене. Отметив, что вода медленно, но прибывает, я посмотрел на обладательницу стройных босых ног. Сразу я этого не сделал, потому что боялся увидеть любительницу экстремального секса…

Увидев, кто стоит на трубе, я вмиг разучился держаться на воде и потому чуть не захлебнулся. Это было смешно, и сверху смеялись.

Смеялась Наташа.

Да, на трубе в ярком красном платьице, конечно, мокром и потому просвечивавшем (увидел груди, животик, лобок), стояла она, стояла, держа туфельки в руках. Если бы это была Надежда, я бы не ушел под воду от растерянности. А так ушел. Я же, хм, маркиз. А маркиз не может появиться перед любимой леди в продранных в нескольких местах брюках и рубашке, не может появиться перед леди с лопнувшими волдырями на правой стороне тела, не может появиться перед любимой девушкой с десятком кровоточащих ссадин, и, тем более, сутки не бритым.

Однако было холодно, и мне удалось довольно быстро опамятоваться. Выпустив голову из воды, я почтительно склонил ее перед девушкой и сказал:

— Здравствуйте! Я из службы спасения «Мосводоканала». Надеюсь, вы не успели отчаяться?

Вероятно, с кровоточащей шишкой на лбу и без дипломата со слесарными инструментами, я выглядел недостаточно представительным, и Наташа помрачнела.

— Похоже, вас самого надо спасать, — сказала она и, прислонившись спиной к стене, вперила глаза в ярко горевшую лампу.

— Всех нас от чего-то надо спасать. Кстати как вы сюда попали?

— Там, внизу, — указала на противоположную стенку, — был проход. Сейчас он заложен кирпичом.

— Понимаю. Вы бродили с Эдичкой по замку, шли, болтая, из комнаты в комнату, потом обернулись и увидели, что кот исчез, а проход, только что преодоленный вами на четвереньках, заделан кирпичом.

— Нет. Вчера перед уходом Надежда Васильевна предложила мне выпить наливки… Больше я ничего не помню.

— Знакомый сценарий. А почему не попытались покинуть помещение? — указал я на проем в потолке.

— Во-первых, оно высокое — метра четыре — я бы не сумела подняться. А во-вторых, в проеме сидела крыса…

— Да, дела. Значит, возможностью наслаждаться вашим обществом я обязан крысе…

Наталья не слушала, она смотрела на лампочку, висевшую на уровне ее пояса.

— Вы что, огнепоклонница? — спросил я, соображая, как ловчее взобраться на трубу.

— Сначала она лопнет, соприкоснувшись с водой. А потом вода замкнет электроды, и мы оба умрем, — отстраненно проговорил свет моих очей, продолжая слепить глаза.

— Ну, зачем так пессимистично? — решил я оставаться на плаву. Вряд ли бы у меня получилось подняться к девушке с первого раза (представьте кавалера, не сумевшего в присутствии дамы сердца эффектно взлететь в седло, но плюхнувшегося под ноги свого горячего скакуна), да и не хотелось демонстрировать ей, несомненно, нежной особе, разлезшиеся лохмотья волдырей и побелевшие от воды ссадины.

— А вы, оптимист Карабас… — съехидничала, на секунду оторвав глаза от лампы.

— Конечно. Если бы вы знали, где я был час назад. И в какой компании.

— Где вы были час назад?

— Час назад я сидел в склепе без окон и дверей, полном аппетитных крыс, — она испуганно сжалась. — А теперь я имею возможность смотреть на вас…

— Играете во влюбленного рыцаря? — забыла она о крысах. — Как я от этого устала…

— Нет, мне и в самом деле приятно находиться в вашем обществе. С тех пор, как я увидел вас, я мечтал только о нем…

— О чем мечтали? — переспросила механически.

— О вашем обществе.

— Послушайте, влюбленный оптимист, я тут подсчитала, что через пятнадцать минут я, а теперь мы, умрем в конвульсиях… Видели в кино, как в ванную к нежащейся в пене жертве бросают электроприбор?

Вода уже подобралась к трубе.