— Но вы же говорили, что он кошками не интересуется?
— Я говорил?
— Вы называли его гомофилом.
— А! Это всего лишь предположение. Видите ли, у котов нет привычки водить любимых домой, и делать это так, как делают это люди, то есть на глазах своих домашних животных. Они это делают в укромных уголках, и потому я не знаю, с кем он занимается любовью…
«Эдгар меня убьет!» — подумал я замолчав. Однако кот слушал, скептически кривя мордочку, и я воткнул в его зад еще одну шпильку:
— При всем при том упомянутый гомофильный интерес, я частенько чувствую в его мыслях, обращенных к женщинам.
— Вы чувствуете его мысли?! — удивилась Адель, не поняв, что я заговорился. — Чувствуете, что думает ваш кот?
— А что тут такого? Я ж говорил, что у нас с ним телепатическая связь иногда проклевывается, и он передал, что если я не найду ее, то домой мне лучше не возвращаться, не говоря уж о турнирной судьбе «Динамо»… Гм… мне сейчас в голову пришла мысль поставить на проигрыш этой команды в завтрашнем туре. Денег хоть огребу.
— Я бы такого кота отравила… — не слушала женщина.
— Пробовал… Себе на голову. И топил, и усыплял — все без толку.
Глаза мои по системе Станиславского намокли, и я проговорил, горестно сморщив лицо:
— Вы ведь не все еще знаете…
— Что не знаю? — боязливо отодвинулась от кота.
Адель читала все подряд и потому верила во все на свете: в счастливые свойства подков, в деда Мороза, в повсеместность упырей и даже в марсиан, энергично покоряющих Землю с конца позапрошлого века.
— Он изводит моих знакомых… Из ревности, — посмотрел я на груди девушки. Они были естественно-полновесными.
«Всегда так, — усмехнулся во мне ценитель слабого поля, — пообщаешься пару часов с женщиной, и она начинает нравиться».
— В самом деле?! — вскинула Адель округлившиеся глаза. Ужимки делали ее премиленькой.
— Да… — покивал я и, подмешав изрядно оккультизма, рассказал, как Эдичка в неделю терминировал итальянско-подданную Теодору.
Тишина, покрывшая мое повествование, была без малого гробовой. Мне казалось, я слышу, как потрескивает статическое электричество в Эдичкиной шерстке.
Адель, подумав, что напрасно пустила кота в квартиру, нехотя изменила вагинальную ориентировку с меня на жениха, только что произведенного в подполковники, и в настоящий момент сладко спавшего в гостиной под запятнанной скатертью.
Эдгар-Эдичка подошел к хозяйке квартиры, сел, посмотрел требовательно:
— Говори, и мы уйдем.
— Была она у меня… — сдалась девушка. — Зовут ее Наталья Воронова. Сама себя зовет принцессой и всем говорит, что скорее умрет, чем выйдет замуж не за принца. Живет на Остоженке, дом такой-то квартира такая-то. Но кошки у нее нет.
— Вы уверены?! — «встревожился» я.
— Абсолютно.
— Может у родственников или подруг есть?
— Может и есть. У Маруси Павловской точно есть голубая персиянка. Она живет в том же доме в квартире восемь.
Мне ничего не стоило возликовать.
— Мы вам так благодарны! — затряс я руку девушки, благодарно глядя. — Мы у вас в долгу, милая Адель. Загадайте желание, и Эдичка с радостью его осуществит.
— Он выполняет желания?! — посмотрела на животное пристально.
Кот кивнул, как делают это вельможи.
* * *
Адель хотела заказать себе на ночь маркиза Смирнова-Карабаса с ударением на втором «а», но, подумав, что в таком случае оккультный черный кот с неясной сексуальной ориентировкой останется в квартире и может наделать непредвиденных дел, заказала деду четвертую звездочку.
15. Потап Потапович Редискин.
На улице (был уже четвертый час ночи) я обнаружил в потайном кармашке вновь приобретенных брюк сложенную втрое зеленую двадцатку, и предложил Эдичке ехать домой на такси, но тот, глянув со смыслом: — Следуй за мной, — повел пешком длинной дорогой.
…Мы шли по ночному городу, по обочине шоссе. Стояла обычная в последнее время теплая осень, повсюду вкусно тлели кострища, перерабатывавшие время года в дым. Иногда мимо пролетал внедорожник. Ни один не обрызгал — народ в них пошел в последнее время культурный. Время от времени я усаживался на скамейку передохнуть — после «Фрискасов» и канапе с икрой кот весил килограммов двадцать.
Да, я это так написал, что мы шли по ночному городу. На самом деле почти всю дорогу шел я один, а он лежал у меня на плечах. Черный, даже ночью. Может, из-за этой черноты, да желто горящих вослед глаз, ни один внедорожник и не рискнул окатить меня цунами. Кому охота связываться с черным котом, да еще таким огромным?
Читать дальше