Том Шарп - Сага о Щупсах

Но теперь-то Хорэс убрался из Англии и мог пялиться на самых шикарных женщин в мире, и его естественные желания, которые он так долго подавлял, заявили о себе. Он, мужчина в расцвете лет, захотел оказаться в постели с нагой женщиной и заняться с ней самой страстной любовью. Хорэс не собирался тратить время на раздумья, что это такое — страстная любовь; он просто будет делать все, что придет его телу на ум. Задачка состояла в том, как найти женщину, которая предложит ему потерзать ей груди и поцеловать всюду, особенно в самые неожиданные и, вероятно, негигиеничные места.

Должна же быть на этом пляже хоть одна нимфоманка. Но как ее обнаружить? Вряд ли уместно ходить по пляжу и выспрашивать у каждой, что ему приглянется. Может, она, эта нимфоманка, замужем, а разъяренных супругов и угроз размозжить ему голову Хорэсу хотелось меньше всего. Он все же спустился в бар, заказал чистого виски и продолжил размышлять над поставленной задачей. У него за спиной сидела симпатичная женщина — и как-то странно на него смотрела. Сперва поздоровалась с ним кратким «bon dia» и вроде как обрадовалась, когда он ответил по-английски.

— Мне показалось, что вы inglese , судя по одежде, — сказала она, подсев поближе. — Кроме того, вы заказали скотч. Местные редко пьют виски.

— Угостить вас?

— С удовольствием. Таким же, как у вас.

— Это «Гленморанджи», очень крепкий, — предупредил он.

— Я так и подумала. У вас хороший вкус. Нет ничего лучше. Не выношу джин, даже «Голубой сапфир». Мой покойный муж пил сухой мартини с этим джином, а я всегда предпочитала виски. Вы женаты?

— Был, но теперь свободен. Слава богу.

— Стерва?

— Можно сказать и так. Она… неважно, впрочем. Будем считать, что жить с ней было кошмарно.

— Мой муж тоже был животное. Ужасно со мной обращался. Меня, кстати, зовут Элси, а вас?

— Берт. Вы в этой гостинице остановились?

— Летом я сдаю дом и живу в гостинице.

Возникла пауза. Элси оглядела бар. Никого, кроме них, здесь не было.

— Если подниметесь ко мне в номер, я вам покажу, что эта сволочь со мной творила. — Она распахнула ворот блузки, и Хорэсу открылась крупная грудь.

— Какой этаж? — спросил он.

— Я на самом верху, в глубине.

— Тогда пойдемте ко мне. Всего на один этаж поднимемся, и вид лучше. И у меня есть еще одна бутылка.

В лифте Элси, к удивлению Хорэса, прижалась к нему, хотя рядом никого не было. Они вошли в номер, и Хорэс удивился еще сильнее: она заперла дверь на замок. А через секунду уже стащила блузку и расстегнула лифчик. Он вытаращился на нее и потянулся за «Гленморанджи». Элси остановила его.

— Это все после, — сказала она.

Он сел на кровать. Виски уже действовал.

— В каком смысле «после»? — проговорил он. — После чего?

— После того, чего мы оба так хотим. Ты же не думаешь, будто я не понимаю, как это действует — если каждый день глазеть в бинокль на полуголых девушек и пускать слюни? Да-да, не у тебя одного тут бинокль. Я проследила за тобой, когда ты купил свой, и завела себе еще мощнее.

Она рассмеялась.

— А откуда ты подглядывала? Я тебя не видел.

— Естественно. Смотри, видишь вон тот красный зонтик? Я в нем прорезала дырку и каждый день смотрела в нее, а ноги прикрывала полотенцем — чтоб не обгореть.

Хорэс уставился на нее еще пристальнее. Она лежала на постели в одних трусиках.

— Почему ты выбрала меня? — спросил он.

Она улыбнулась:

— Потому что ты — сама невинность, мой дорогой. Потому что ты — очень английская невинность, да еще и застенчив. Я уверена в одном: ты меня не обидишь. Хватит с меня садизма. А теперь давай-ка раздевайся, займемся любовью.

Хорэс отправился в ванную, наскоро принял душ и выбрался оттуда свежим и розовым. Они стиснули друг друга в объятиях, Элси нежно взяла его за мошонку, и Хорэса настиг первый за много лет достославный оргазм. Он скатился с Элси и тут же понял, что влюбился. Когда они спустились к роскошному обеду, он почувствовал себя еще счастливее от одной мысли, что теперь познал страстную любовь и что номер Элси — совсем рядом.

В Щупс-холле Эсмонд тоже был весьма счастлив — и занят обеспечением дальнейшего продолжения этого счастья. Вся его предыдущая жизнь блекла по сравнению с настоящей. У него в голове не укладывалось, как он мог быть той скучной тенью, что не знала ничего лучше, нежели таиться по углам да подражать этому слабаку-папаше, банковскому управляющему.

Правда, его по-прежнему смущала необходимость женитьбы на тете Белинде. Он совсем не был уверен, что желает этого; более того, никак не мог взять в толк, зачем это и как вообще возможно.