Фарид Нагим - TANGER

Толпа заметно поредела. Летние люди разъехались. Возле банка «Украина» сидел нищий старик в парадной форме моряка, с орденами на груди. Я дал ему пять гривен.

— Моряк?! — с радостною надеждой спросил он.

— Моряк, — соврал я.

Мы по-братски пожали друг другу руки, и я пошел раскачивающейся походкой.

Хорошее было настроение.

Снова сижу в дискоклубе ДИАНА. Взял пива, потому что от вина уже болят почки или печень, но что-то там болит. Руки холодные, как лед. Дрожу, даже кружку боюсь взять. Так вздрагивает рука, что даже смеюсь. Увидел молоденькую девушку, одиноко сидящую в углу. Такой нежный белый свитер и черная юбка. «Девушка, можно вас угостить?.. Девушка, вы одна? Девушка, вы не одна? Какая улыбка красивая. И так далее, и так далее… Девушка, девушка. Подойди да спроси, что ты сам с собой общаешься?!» Потом пришло много людей. Пьяные турки компанией, иностранные моряки, наверное, с американского военного корабля, все остальные — местные. Я курил и улыбался своему состоянию. Под этим сиреневым светом моя зеленая зажигалка вдруг стала голубой, а ее красная кнопка — яркооранжевой, и белые одежды исходят, дымят иссиня-фиолетовым светом, будто люди растворяются. Страшным упругим боем бьют динамики. Вздрагивает ложечка в чашке, и брючина шевелится на ноге. Если не двигаться, то сердце начинает сбиваться со своего ритма. Вдруг мне стало хорошо и радостно, и люди показались не такими плохими, и даже дружными, и так уютно вокруг. Зачем-то подмигнул кому-то. Выпил еще две кружки холодного местного пива «Оболонь». Губы приятно онемели и затяжелели скулы, будто на них железные пластины. Захотел, чтобы продавщица цветов вернулась. Она вернулась. Я купил розу за десять гривен и попросил передать ее той девчонке в углу, нежной и хрупкой. «От кого?!» «А хрен уже знает от кого, от Степного барона скажите!» Девчонка издали пожала плечами. Потом подойду к ней. «Ты показалась мне такой нежной и хрупкой, что я решил передать тебе хрупкий подарок природы»… и так далее, короче, пью. Уши горят и вот-вот отделятся от головы, а может уже, да и по фигу.

Мама-ма-марихуана, это не крапива, не кури е-ё-е-о-о-о… И вот я уже хорош. Вхожу в эту музыку, закрываю глаза и танцую так, будто утром умру.

Моя нежная, моя маленькая девочка, которой я подарил цветы, куда-то исчезла, пока я танцевал. Ее уже нет, и официантка спокойно убирает стол… САМБА! Дижанейро… Па-па-па-па-пау-пау. От грома тошнит, и немеют руки. Они поубивать, что ли, здесь всех решили, на хрен?!

Мелькнула лестница, как быстрый эскалатор. В туалете… в зеркале издалека, как из тумана проявилось мое отражение… я даже провел по зеркалу рукой, чтобы проверить реальность лица… женская прокладка валяется внизу. Чувствую, уносит и тянет назад, хватаюсь за кран, и кран вместе с холодной струей, вместе со стеной, вместе с зеркалом и моим изображением в нем скользит вверх и наваливается на меня. Потом вдруг… Не помню перехода. Снова в «Диане». Мелькнула девушка с большой грудью и длинной улыбкой. Свет падает, как снег, будто сижу в зеркальном новогоднем шарике. Вдруг в глазах рекламный щит — ЗАВЖДЫ КОКА-КОЛА. Вспомнил, что я в Крыму и что Ялта — это Украина! Пробежали охранники в казино. Кто-то присел напротив. Толстые пальцы с печаткой. Сигарета. «Парламент». Что они так серьезно сидят, как будто только что договорились банк грабить! Вот еще пальцы с наколкой. Пью. Пальцы ушли, на столе уже тонкие нервные руки. И вдруг уже пью бутылку вина вместе с Верой. Как-то быстро. Да, Вера, Рак по гороскопу. Я узнал ее, и очень обрадовался, что она одна.

— Ты вчера такая грустная была с этим бандитом, это же убийца какой-то, честно говоря, он так мучил тебя в танце, я видел. Мне так жалко было тебя, честно говоря.

— Что?! А он и есть убийца, он из Новороссийска.

— А ты чего с ним тут делаешь?

— ……………………

— Чего? А-а-а, ясно.

Она сегодня, наверное, очень долго была на солнце — её зеленые глаза так горели, что казались пустыми. Все в них видно, даже бархатную шероховатость самого дна. И все равно даже из-под донышка идет свет, будто ее голова наполнена солнцем, его сиянием. Она моргнула, и я увидел в глазах тень от ресниц.

— Что? Я? Я Степной барон.

— ……………………! — засмеялась она.

И я смеялся вместе с нею. Я казался трезвым сам себе. Надо же. Потом мы танцевали. Она была удивительно стройная и худенькая под своей большой джинсовой курткой. Маленькие твердые груди, как удивительное и приятное продолжение тела, а не что-то отдельное, двигающееся само по себе. И красивая, крепкая попка, как у многих курортных девушек, потому что часто плавают в сильной воде моря.