Фарид Нагим - TANGER

«Так и не нашел я сегодня этого бульвара».

Улица забирала круто вверх. Подниматься было тяжело. На высоком, ажурном балкончике целовались парень с девушкой. Солнце ярко било меж их лиц и слепило. Девушка выгибалась, опасно отклоняясь через перила. Я показал Асель на них, и она демонстративно не смотрела. Садились на лавочки, выпивали. Невероятно драгоценным и сладким казался этот поддельный «Амаретто», с искусственным и потому очень сильным вкусом и запахом жженого миндаля. Целовались и обнимались. Воздух был свежий и острый. Иногда казалось, что он пахнет слезами. Листва едва-едва показывалась, нежная, будто зеленый дымок. Пили и шли дальше. Воздух стал холоднее. Есть что-то тайное, захватывающее, быть с девушкой вечером в огромном городе, в тихих и пустынных переулках, как бы затерявшихся во времени.

— Правда, кажется, что эти деревья как будто потеют — нет еще листьев, чтобы дышать им?.. А ворона ходит, сложив руки за спиной…

Я захлебывался от пустых слов, а она восхищалась мною. Я искал крышу, на которую можно было бы залезть вместе с нею, греться на последнем солнце, смотреть на город и пить, но так и не нашел. Мы сели на развалистую скамью в каком-то парке, в котором вырубили деревья и торчали одни пеньки.

Солнце быстро покраснело. Осветилась красная кирпичная стена. Жестяные крыши старых домов загорались розово в самых неожиданных местах, иногда было видно дерево чердачных балок, кирпичные трубы, заляпанные желтой краской. — сказала она.

Я посмотрел на ее лицо сбоку, и мне стало странно, что я с нею, будто со мною рядом незнакомая женщина. Я ее не знаю, а она меня каким-то образом знает, и я ей что-то должен. Мне захотелось отодвинуться, встать и уйти. Странно, думал я, это лицо — лицо какой-то женщины — лицо моей жены. Мне пусто стало и одиноко.

— Да? О чем ты думаешь? — спросила она.

Я смотрел на нее и не узнавал. Я часто так не узнавал Асель.

Потом я целовался на этой скамье с Полиной Д. Так страстно, что она вскрикивала и отталкивалась, будто и от меня, и от самой себя. Сидели прямо, отстранившись, не узнавая парка, по которому бродили какие-то существа. И снова стояло сзади это чувство. Я видел, что место рядом со мною все-таки пусто, но всё играл себя, веселился между собой и ею. И мучился потом: где-то бродит в этом огромном мире та душа, с которой моей душе не было бы так? Я бы смотрел на нее и думал, что вот можно жить, а можно уже и не жить, потому что я увидел ее. Есть ли она? Это место всегда будет пустым, кто бы ни сидел со мной. ЭТОГО нет. Так же понятно, как и умирать.

ООО «ПУСТЬ»

№ Н1С960

«Белый аист» — коньяк — 50 гр. 2 — 10.000

Кофе черный — раствр. — 3.000 13.000

Обслужв. 10 % 1.300 Итого: 14.300

Спасибо. Приходите еще.

— Слушай, как тебе… (— Это Артемий, — прошептал Гарник), как тебе: с Билайн на новую высоту?.. а, ну ясно… С Анваром сидим.

И он передал мне трубку.

— Привет, Артемий… да так, ничего… нормально, в общем.

«Сейчас про Нелли спросит, как мне под ее начальством?»

— Суходолов передавал тебе привет, — сказал он.

— А он что, в Москве?! Ты тоже передавай ему привет от меня!

— Он просил тебя позвонить ему, если будет настроение.

— Обязательно! Передай, что позвоню.

«Серафимыч в Москве!»

— Ты так обрадовался, — сказал Гарник, не отрываясь от экрана компьютера.

— Гарник, Суходолов, оказывается, в Москве!

— Понял, не дурак… Мне кажется, что он «голубой», — сказал Гарник, нащупывая рукой зажигалку.

— Вот все так думают, а это совсем не так, — засмеялся я. — Просто он преданный искусству человек.

— Ну-ну.

— Так смешно, Гарник, он очень боится машин. И если даже машина далеко, он все равно ждет. Фобия.

— Не знаю, Анвар, он такой женственный, обтекаемый какой-то, непонятный, короче.

— Я тоже думал, и даже боялся, когда мы с ним в Ялту ездили тогда. И мне стыдно было, стыдно, что я боялся. Скорее я был ненормальный, чем он. И еще меня так удивило то… Гарник, вот всегда так — ты постоянно за компьютером, с тобой даже поговорить не о чем. Ты только мычишь и смотришь в экран.

— М-м.

Играли с Гарником в Мортал-Комбат. Потом мылся в их красивой ванной. Видел свое голое отражение в хромированной выпуклости распылителя, даже виден член. Очень сильный напор воды. Тугие, колючие струи. Опустил распылитель в воду, и когда поднес под струю пальцы, почувствовал в воде упругое, округлое и нежное волнение, совсем как у женщины там.

Я лежал на раскладушке, а Гарник стоял у книжной полки.