Александра Яки - Грусть улыбается искренне

Виктор спустился по дорожке чуть ниже и, разворошив охапку скрюченных сухих листьев, сел с краю на бетонную лестницу.

— Представь, — сказал он сдавленно. — Я не хочу назад в ту, былую жизнь. Друзья там больше не ждут, учителя в школе только радуются, что я им не надоедаю. Не хочу. Здесь и сейчас так спокойно. А там? Через полгода окончим школу, дальше — никто не знает, что будет. Это как если сравнивать жизнь с дорогой, то мы едем ночью, и фары освещают только десять метров впереди, а что за ними — обрыв или резкий поворот, мы не знаем. Но всё равно едем почему-то.

— Не будет у тебя никакого обрыва, — Инга села рядышком. — Окончишь школу и станешь тем, кем хочешь.

— А кем я хочу? — убито спросил он.

— А кем ты хочешь? — подхватила девушка. — Просто вспомни, о чём мечтал. Даже если глупость, всё равно вспомни. Может, космонавтом?

Виктор поднял глаза к небу. Там кружили поздние птицы и неспешно плыли ободранные серые тучки. До слуха долетала музыка — в школе репетировал вечерний хор. Они сидели вдвоём, прижавшись друг к дружке, на большом, пустом, сыром стадионе и говорили о… жизни. Навстречу, гонимые ветром, катились листья, бумажки, фантики от конфет, вырванные из дневника странички, сложенные в самолётик листочки в клетку.

— Я это… летать хотел, — сказал Витя мечтательно, поймав один из них. — На истребителе, на «Миге». Когда-то дед водил меня к своему другу, а у того сын был лётчиком, и дома у них были модельки самолётов. Такие красивые. Мне больше всех тогда понравился «Миг». Подсознательно я и до сих пор не исключал этого, но…

— В лётное нужна физика, а ты в ней разбираешься неплохо, — улыбнулась девочка. — Пару месяцев усиленной работы, и ты сдашь. Выпишешься скоро, начнёшь правильно питаться, пить-курить больше не будешь. Здоровье поправишь — и всё получится. Поступишь. Ты ж такой!

— Да ты что, это ж детская мечта, — расхохотался парень.

— А ты взрослый такой уже?

— Нет, — подумав, ответил Виктор и, перестав смеяться, посмотрел в небо. — Летать на границе и стеречь ваши сны… Инга, никто бы, кроме тебя, до этого не додумался, никто бы мне не посоветовал летать. Все говорили: юристом, экономистом, финансистом, а летать… А я ведь хочу, — он подвинулся ближе к подруге и аккуратно обнял её. Эти заоблачные мысли были самой настоящей реальностью. Он понимал, что всё сможет, если захочет, потому что он сильный. Он никогда не был тупым пьяницей и кутилой, он просто изображал такого, потому что кто-то решил, что это круто, потому что считалось, что быть таким модно. А среди кого считалось? Инга показала другой мир, она указала выход за рамки этого сумасшедшего спектакля и помогла понять, что наши слова и поступки — это не сценарий. Они живые, естественные, настоящие.

— Ты мой лучший друг, — Витя склонил голову на плечо девушки.

— Ты тоже, Вить, — она легонько погладила его по спине.

— О Боже… Лётчиком, — с безумной улыбкой глядя на темнеющий небесный свод, произнёс Виктор. — Лётчиком, — и он вдруг весело расхохотался со слезами на глазах. — Инга, представь: я и самолёт! В небе!

Она шало улыбнулась.

— Давай команду к взлёту, а то, если опоздаем, диспетчер Тим-Тим не даст разрешения на посадку…

По поводу ухода за территорию больницы ни Тим-Тим, ни Тамара Ивановна ничего не сказали, хотя, когда ребята появились на пороге, медсестра покачала головой, слегка грозя Виктору пальцем. Но преступники всё же остались безнаказанными, и хотя это было замечательно, ребята больше в такие далекие круизы не ходили. Во-первых, ухудшалась погода. Зима наконец вспомнила, что должна пригнать с севера холода и отправить яркое солнышко на заслуженный отдых за тучки. Целыми днями от одичавшего ветра, чуть не ломаясь, скрипели деревья, по серому двору больницы летали листья, ветки то и дело врезаясь в стёкла.

На улице постоянно что-то грюкало, падало, шуршало. Подлый холод хитро пробирался за пазуху, и гулять, даже одетому в сто одёжек, не хотелось. Инга была болезненная, усталая и вдобавок ещё худая, как соломинка. Вязаная кофта выглядела на ней, как плащ, а кроссовки, на самом деле маленькие, смотрелись как громадные солдатские ботинки. Когда ребята ходили на первый этаж за бубликами, Вите приходилось время от времени поддерживать её, поскольку идти сама девушка просто не могла от слабости. Она, бывало, даже засыпала средь бела дня, чего раньше не случалось. Да и вообще, в отличие от Виктора, который ощущал прилив буйной энергии и сил, Инга всё больше времени проводила в постели.