Александра Яки - Грусть улыбается искренне

Повод сомнительный, но главное то, что он был. А уж какой — дело десятое. В лесопосадке они давным-давно облюбовали небольшую поляну у мелководной реки и всякий раз ездили туда отмечать знаковые события: дни рождения, первое сентября, последний звонок, начало каникул, китайский новый год, первый снег, первый дождь и всё в том же духе… Выпивали, веселились до поздней ночи. Случалось, гуляния достигали и крайней точки накала, не без вмешательства алкоголя, разумеется: однажды разразилась драка, Лёшке тогда в кровь разбили нос. Лика, которая панически боялась всего связанного с кровью, впала в дикую истерику. Витьке пришлось её долго успокаивать, шепча на ухо нежные словца. Он был обольстителен, мягок. Голос звучал спокойно и легко.

У девушки не осталось выбора — она была вся его. А это великое дело, ведь Лика слыла королевой красоты на всю школу. Разгуливая коридорами сего заведения в открытых нарядах, она многих сводила с ума, даже учителей. Те, правда, сознаваться в том себе не торопились и от злости писали ей в дневник длинные послания родителям. Многие ребята ломали головы над вопросом, как к ней подкатить… А Виктору с его природным обаянием это удалось как нельзя лучше. На то его и звали Виктор — победитель. Высокий, крепкий, с кошачьим хитрым взглядом и залихватской разбойничьей улыбкой, он никогда не испытывал проблем в общении с противоположным полом. Даже друзья завидовали, но зависть никогда не доводила ребят до серьёзных ссор. Можно сказать, и дружбы-то у них толковой не было, так просто: собрались, поболтали, погуляли, разошлись. Но и в этом укладе Витька умудрялся проявлять инициативу — выдумывать новые занятия, с потолка брать интересные идеи, развлекать и шевелить тоскующую толпу. Холерический темперамент мог бы помочь ему добиться больших успехов, но для успехов нужно ещё и терпение, усидчивость, труд… Виктор же давно решил, что не станет тратить молодость на это. Он знал: жизнь даётся один раз, обратно проходить молодые годы никто не возвращался, поэтому жить нужно сегодняшним днём. Парень не боялся ничего, ни о чём не думал и не жалел, тем более, что удача всегда сопутствовала ему верным псом.

Возможно, во многом благодаря этому Виктор даже когда пил, и пил хорошенько, редко докатывался до невменяемого состояния. Сколько бы спирта ни вливалось внутрь, он оставался относительно адекватным и не мог припомнить, чтоб хотя бы раз доходил до такой отвратной кондиции, как сегодня.

Он не ощущал собственных ног, эти конечности теперь заменяли ему друзья — Лёшка и Влад, с трудом волочившие его по мокрой тропинке к трассе. Лёшка недовольно бубнил, то и дело поправляя шапку, которая сползала с пьяной головы набок. Влад молча глядел вперёд. Витёк висел. Живот продолжал невыносимо ныть.

За стройными тополями можно было распознать мелькание фар и приглушённый шорох шин по асфальту. С неба за всем этим наблюдал мутный месяц. Или же месяц был вовсе не мутным, а только виделся таким полупьяному, больному Витьке.

— Повезло, — невысокого роста пухленький Лёша подался вперёд, выбросив правую руку. — Вон маршрутка чешет! Поехали!

Ребята с трудом затолкали Витьку в салон. Водитель только смерил их скептическим взглядом и, взяв деньги, тихо проговорил:

— Хоть бы матерей пожалели.

Виктор почувствовал себя поваленным на твёрдое кожаное сиденье. Вверху, над больной головой, подрагивал слабый свет лампы. Шумел мотор.

— Ну что? Придумал, что будешь брехать предкам? — с иронией осведомился Влад, нахлобучив кепку Виктору на лицо.

Тот нехотя отмахнулся. Сложно выискивать какие-либо отговорки, когда с трудом держишься на ногах, а в мутных глазах играет море выпитой водки.

Доведя до двери, друзья аккуратно оперли пьяного дружка о скрипучие поручни на крыльце, и Лёшка боязливо нажал на кнопку звонка. Влад, спустившись вниз, жестом позвал его за собой.

— Сваливаем, — шепнул он. Получать нагоняй от родителей провинившегося ребятам не хотелось.

В доме зашевелились.

— Держись, — пожелал с печалью на лице Лёшка и побежал вниз по ступеням. Витя тоскливо посмотрел вслед: пьяно шатаясь, друзья удалялись вдоль одинокой улочки.

Кругом в домах кое-где горел свет, мигали синие экраны телевизоров. Растворяясь в темноте ночи, летали слабые разговоры и бытовой, привычный, каждодневный шум. Витьке казалось, он отдал бы сейчас полмира только за то, чтобы дома сегодня всё было спокойно — без скандалов, криков, ругани. Чтобы не тошнило и не болел живот, чтобы изо рта не несло перегаром, чтобы отец приветливо впустил его в дом, а мама с улыбкой позвала ужинать. Как не хотелось назиданий, объяснений и пререканий на повышенных тонах.

Читать дальше