Андрей Портнов - Автово

Разбудили меня, когда пора уже было уходить. Все стояли около меня и с интересом слушали мои «Никуда я не пойду» и «Я останусь ночевать здесь».

Но как-то им удалось меня переубедить, что дома ночевать лучше, одевайся, мол, сейчас пойдём.

В прихожей, ища свою одежду и мотаясь из стороны в сторону как пьяная сомнамбула, до меня донеслось отрывистое «Кто донесёт Андрюху до дома?». Добровольцами вызвались Игорь и Костик, так как им, отчасти, было по пути.

Выведя меня сначала на балкон, чтобы я смог глотнуть немного свежего воздуха, а затем, проводя нас всех до выхода, Лариса, пытаясь улыбаться, попрощалась с нами и с облегчением закрыла за нами дверь.

Оказалось, что вести меня под руки совсем не обязательно. Я мог ходить и сам. Было уже за полночь, свежо, и свежий ветер, видимо, немного отрезвил меня, по крайней мере, до такого состояния, чтобы идти самому.

Итак, до дома я дошёл без проблем (ну, почти). Слава Богу, мамы в этот вечер дома не было, сестра почти спала, так что встретил меня отец.

— Ну, как дела?

Открыв глаза как можно шире и пытаясь сделать простодушное лицо, я через силу выдавил:

— Всё хорошо, всё хорошо!

Пытаясь не смотреть ему в глаза, и вертикально держа спину, я протопал в свою комнату, где моментально разобрал кровать, разделся и завалился спать, даже не умывшись.

Вот так и закончилась эта история. Хотя нет, было ещё и продолжение.

Встретившись через несколько дней в институте, Лариса с «ха-ха» рассказала всем, что, со слов Иринки, когда её отец пробегал мимо нас и потом сел в машину, сказал, что: «Опасно уезжать! Вон, какие-то парни стоят (мы то есть), вдруг ещё в квартиру залезут».

Мы прикололись, и тут Лариса, немного нахмурившись, спросила:

— А вот какая сволочь у меня в туалете щеколду сломала? А?! Я её на следующий день целый час обратно прибивала…

Ну, вот теперь точно всё.

Обо всём этом я с улыбкой вспоминал в тот день перед отъездом — 7 февраля. Да, жаль, что меня сейчас нет у Султана, но ничего, завтра в Питер. А это стоит одного пропущенного дня рождения.

8 февраля я проснулся очень рано. Спать совсем не мог. Сон не шёл, всё думал о своём манящем недалёком будущем. Ведь я даже никогда и не был в общаге, но ясно себе её представлял. Она много раз снилась мне во сне. Это было чистое, светлое здание с огромными окнами. Вся мебель была сделана из какого-то светло-жёлтого дерева — красивые шкафы, кровати, тумбочки, столы. И всё как в нормальных гостиницах, которые я видел по телевизору. Все комнаты были новенькими, светлыми и красивыми. Короче, дело доходило до того, что я просыпался среди ночи и долго мечтал, желая поскорей попасть туда…

Мама уже стояла у плиты и с поразительным упорством готовила всё, что запланировала.

Я ещё раз проверил свои вещи и смирился с неимоверным количеством туалетной бумаги.

— Да её, пожалуй, хватит, чтобы обеспечить весь пассажирский состав, — подумал я, — что я с ней буду делать? Может быть, самолётиков понаделаю.

Ещё вчера мама договорилась с соседом, чтобы он подбросил нас до вокзала на своей машине. И вот уже была застёгнута последняя сумка, все были одеты, настало время прощаться. Прощаться с моим домом. Было немного грустно, но мысль о манящем Питере успокаивала меня. Посидели перед дорожкой. Попрощался с сестрой (она оставалась дома) и вышел из дома, порог которого я должен был перешагнуть обратно только через 5–6 месяцев.

На вокзал мы приехали довольно рано. Встретились с Игорем и, когда подали поезд, начали загружаться. Купе попалось отличное, вагон был тёплым. Соседом оказался один мужик, тоже ехавший до Питера. Так мы втроём всю дорогу и ехали.

После обниманий и поцелуев с родными, я и Игорь поднялись в вагон и оттуда уже махали всем рукой на прощание.

Поезд тронулся.

И вдруг, когда уже кончилась платформа, когда родные лица исчезли, и поезд стал набирать свой ход, меня словно током кольнуло. На меня нахлынуло какое-то доселе новое, необъяснимое чувство. Чувство одиночества, если можно так выразиться. Сознание того, что с этого момента меня уже не может окружать родительская забота, что отныне я могу полагаться только на себя самого, обволокло меня целиком. Какой-то комок подкатил к горлу, и стало необычайно тоскливо и грустно.

Я смотрел в оконное стекло на пробегающие мимо нас дома, людей, а поезд всё дальше и дальше увозил меня от родной Астрахани в далёкий и бескрайний Санкт-Петербург. Мы с Игорем стали первыми ласточками. Но что готовил нам город Петра, что ждало нас впереди — мы не знали.