Андрей Портнов - Автово

— А дальше? — спросил Фасолько.

Я продолжал создавать иллюзию, но, наверное, перестарался, так как краем глаза заметил, как трясутся уголки губ Оскара, и что он прилагает массу усилий для того, чтобы не рассмеяться во весь голос.

— Ну, ладно, — уже с открытой улыбкой продолжил он, — тогда скажите: что такое призонный болт?

Нельзя никакими словами описать тот стыд, который испытал я, видя, что он меня раскусил и теперь уже так открыто смеётся надо мной. Правда, это была добрая улыбка, но от этого мне становилось ещё более стыдно.

Проклиная себя за то, что не смог за эти три дня хотя бы по разу прочитать материал, а занимался расклеиванием рож, я решил прекратить ломать комедию и настроился на пересдачу.

— Не помню! — грустно добавил я и услышал в ответ:

— Ну, идите тогда, почитайте, а потом снова подойдёте ко мне.

— Всё, это только «тройка», — подумал я, — Он просто не хочет со мной возиться и сделал поблажку. Ну, и пусть. Всё-таки, это лучше, чем пересдача, а к «тройкам» мне не привыкать. Хотя очень не хочется начинать так свою первую сессию в Питере…

И вот я снова сижу перед Фасолько.

— Ну, теперь знаете, что такое призонный болт? — опять улыбаясь спросил он.

Я ответил и приготовился к продолжению экзекуции.

— Давайте зачётку, — вместо продолжения сказал Оскар и принялся заполнять ведомость.

Насмерть уверенный в своём «уд», я даже не посмотрел в зачётку, меланхолично сказал: «До свидания» и поплёлся к выходу.

— Андрюха, чё? — послышался шёпот Наиля.

— Не знаю, — я остановился около его парты и открыл зачётку. Там на нужной странице крупными буквами красовалось «Отл».

— «Пять», — медленно, с выражением полного, счастливого идиотизма произнёс я.

— Ну, да?! — удивился Наиль и с новым вдохновением принялся листать книжки.

Только выйдя на улицу, я понял, какое чудо произошло только что со мной. В это невозможно было поверить, но отметка в зачётке говорила, что это не сон.

— Нет, в Астрахани такого никогда бы не случилось. Какой же замечательный этот Фасолько!

В общем, Питер меня порадовал — и учиться здесь было здорово, ну, а уж жить тем более. В Астрахань не особо хотелось, просто интересно было ощутить новые переживания возвращения домой после того, как я прожил полгода вдали от родных.

Под конец мая мы с Пашей планировали устроить празднования своих дней рождений, а заодно и отпраздновать окончание первой сессии, но ничего не вышло. Всё упиралось в деньги, которых перед отъездом уже практически не было. И тогда я поклялся, что всё равно устрою свой день рождения хотя бы в Астрахани.

Сессия закончилась, но не для всех. По последнему экзамену по гидромеханике Галя, Катя и Султан получили «Неуд». Причина этого была довольно запутанной, и я не стану раскрывать её здесь. Скажу лишь, что в какой-то мере эти друзья были виноваты сами. Впрочем, это моё личное мнение.

Но, так или иначе, а пересдавать им было надо. По иронии судьбы их пересдача совпала с днём нашего отправления домой. Благо, поезд отходил поздно вечером, но согласитесь, что ситуация была не из приятных.

Итак, пока они готовились, мы начали собирать свои вещи. Разумеется, тащить с собой всё было бессмысленно. Часть вещей необходимо было оставить здесь. Для этой цели в общаге существовала так называемая камера хранения. Боясь оставлять в комнате буквально всё, мы каждую мелочь тщательно упаковывали и относили в камеру, которая представляла собой сырое, вонючее и грязнущее подземелье, кишащее крысами и тараканами. Последнее обстоятельство накладывало некоторые ограничения, запрещающие хранить в камере пищевые запасы. Но, не смотря на это, мы всё же рискнули положить среди своих вещей остатки разных круп.

Перед самым отъездом народ решил помыться (кроме меня и Игоря, который также, как и я, мылся у своих родственников). Среди них был и Рудик. Надо сказать, что Дима совершил великий подвиг и ещё в конце марта решил впервые посетить душевую. Это обстоятельство немедленно отпраздновали все комнаты и приходили к нам в 215-ую с поздравлениями. Мы с Владиком сначала, как и все, были просто шокированы и сражены таким отчаянным жестом протеста против антисанитарии со стороны Рудика. Владик предложил отметить этот день в календаре и, вообще, вести торжественный подсчёт всех банных дней Димы.

С утра в день отъезда я подсчитал количество своих вещей и прикинул, что за один раз мне всё не перевезти. Поэтому, взяв в руки два чемодана, я поехал на Московский вокзал и сдал их в камеру хранения.