Андрей Портнов - Автово

Но исправлять ничего было нельзя, моделей отпустили, Света дала мне свой адрес и напомнила насчёт 10 бесплатных стрижек.

Приехав домой, я опустил чёлку с одного боку, привел себя в божеский вид и стал ждать возвращения наших из «школы».

После тщательного осмотра моей башки, все пришли к удовлетворению и стали дико завидовать, что у меня в этом дорогом городе появилась своя собственная бесплатная парикмахерша.

Итак, справлять дни рождения нам всем понравилось, поэтому следующие наши именинники — Пахом и Рябушко — решили продолжить эту добрую традицию.

В это же самое время наша историчка, сводив нас в пару-другую музеев, решила свозить нас в г. Пушкин, бывшее Царское Село.

По этому случаю была куплена цветная плёнка, раздобыт у Симы, который жил в новом общежитии, фотоаппарат, и для пробы первых кадров небольшая кучка собралась в нашей 215-ой, а именно: Игорь, Чеченев, Васильев, я, Владя и Лариса.

И вот я третий раз в жизни щёлкался на цветную плёнку. Это сейчас почти у каждого есть свой фотоаппарат, и цветными фотографиями уже никого не удивишь, а тогда это было ещё в диковинку.

Так уж получилось, что запланированные дни рождения совпали с экскурсией в Пушкин, поэтому некоторые не смогли туда поехать — именинники и те, кто им помогал. Я, разумеется, поехал. Честно говоря, я был уже в Пушкине и помнил, как ошеломила меня тогда тамошняя красота, но и сейчас, спустя 8 лет, мои чувства не изменились. Всегда, находясь в подобных местах, я жалею, что не родился в XVIII веке.

Отщёлкав всю плёнку, мы поспешили в общагу, чтобы не опоздать к началу праздника.

Пахом постарался, что и говорить. Алкогольная продукция заполонила почти весь стол, и никакая в мире закуска не способна была задержать хмель.

Справляли, как и в прошлый раз, в 211-ой. Где-то в самом разгаре вечера Пахом подсел к Рудику и начал конкретно его спаивать. Даже через громыхающую музыку были слышны почти робкие, но кричащие протесты Димы. Но злобный Пахом, решивший понаблюдать, как Рудик будет себя вести в пьяном виде, беспощадно, снова и снова наполнял рюмку ни в чём не повинного Димы.

Меня эти действия очень даже заинтересовали, но, услышав интересную музыку, я пустился в пляс. Затем, немного угарев, я решил зайти попить воды к себе в 215-ую и к своему удивлению обнаружил небольшой бугорок на Рудиковской кровати. Осторожно пощупав его, я угадал в нём самого Рудика.

— Дима, пошли со мной, — орал я куда-то в пустоту, — там все пляшут.

В ответ мне раздалось бессвязное мычание и трясучка кровати. Так ничего и не поняв, я вернулся в 211-ую. Только на следующее утро, протрезвев, Дима пояснил мне, что ушёл с вечеринки так рано, потому что разгадал Пахомовскую тактику, и, дабы не быть смешным в глазах окружающих, быстренько сделал ноги. Интересно, в чьих глазах он побоялся быть смешным, если вчера не было ни одного такого, кто видел бы далее своей вытянутой руки. За этим пределом всё дышащее и движущееся превращалось в один сплошной туман и уходило в небытие…

Через несколько дней плёнку проявили, и мы получили наши первые питерские фотографии, которые были довольно смешными и комичными, а фотоаппарат отнесли Симке.

Надо сказать, что Сима жил в Питере где-то недели на три меньше нас. Сдав свои долги в Астрахани, он приехал сюда и поселился в более благоустроенном общежитии по адресу проспект Стачек, 111. От нас его отделяло 5 трамвайных остановок. Его общага была новой, многоэтажной, на каждые 8 комнат имелся санузел и душевая. Короче комфорта было побольше, чем у нас, но район уж очень дурацкий. До ближайшего магазина и до метро приходилось ехать на транспорте, не то, что наше «Автово». У нас прямо под рукой было всё: и магазины, и почта, и, конечно же, метро. Так что в каком-то смысле, если смириться с условиями быта, мы были в выигрыше. Хотя всё же некоторые из нас уже подумывали в следующем семестре переехать на Стачек, 111, но пока всё это висело в воздухе. К их числу относился и я.

В это время все стали замечать, что 211-ая разбивается на две части: Наиль с Маратом и Султан с Пахомом. Конечно, жить вчетвером в одной комнате крайне затруднительно, но возможно не это было основной причиной раскола. Ходили слухи, что Султан и Пахом не были довольны разделением труда, а именно: готовкой и уборкой. Разумеется, всех подробностей я не знаю, поэтому на этом и остановлюсь.

А в итоге Султан и Пахом добились от комендантши двухместной комнаты N 210. И, к всеобщему изумлению, татары вдвоём остались жить в четырёхместной 211-ой, которая впоследствии так и стала зваться — «татарской». Этим обстоятельством кое-кто сразу не замедлил воспользоваться. Двухметровая обезьяна-олигофрен, а попросту индус Сони из 204-ой всё чаще и чаще стал захаживать к нашим татарам, благо его комната находилась аккурат напротив татарской. Вскоре совместные гулянки, пьянки и прочий разврат 211-ой и 204-ой стали обычным делом. Со мной Сони так ещё и не познакомилась, главным образом потому, что я всячески старался избегать его общества. Индус оказался ужасно и даже не в меру болтливым, кричащим (особенно после пьянок) и прямо-таки настоящим плейбоем, судя по неисчислимому количеству девочек, которые то и дело вечерами вбегали в его комнату, а выбегали только по утрам. Татарам в этом смысле было до него далеко, хотя они и старались, как могли.