Андрей Портнов - Автово

— Похудел что ли? — как-то кисло спросил он.

— А может, ноги помыл? — съязвил я. — Неужели ничего не замечаешь?

— Ну, пододеяльник постирал, ну, теперь меньше пахнуть стало. Это?

— Почему это меньше? Вообще, не пахнет! — возмутился я. — А вот тут ничего не видишь? — почти крича, показал я себе на ухо.

— Ба-а-а! А я гляжу — что-то не то, а что — не пойму. Когда это ты успел?

— Вот тебе и весь сказ, — подумал я, — столько трудов, а ничего не заметно. Это что же получается, наверное, мне вместо «гвоздиков» следовало бы повесить какие-нибудь лошадиные подковы, может быть, тогда заметно было бы.

— Сегодня! — ответил я. — А угадай, кто мне это сделал?

Тут уж Рудик показал своё воображение. По его словам мне ухо кололи чуть ли не всё непальское население нашей общаги, к которому каким-то боком притесалась и наша Лариса. Последней попыткой была Анечка, после чего я, уже не выдержав, рассказал ему всё, как было на самом деле. Его неподдельное удивление тому факту, что это я сам так надругался над собой, несколько утихомирили моё первоначальное возмущение.

Итак, это была первая реакция. Практически такими же были реакции всех остальных за исключением считанных единиц, которые с самого начала заметили моё новшество. Мысль о лошадиных подковах стала мне казаться более подходящей…

Шло время. Делая курсовой по Бронникову, народ не забывал о Кронштадте. На носу были экзамены по «войне» и манящие казармы далёкого острова. Я уже не раз задумывался об этом и о том, что мне предстояло прожить одному почти целый месяц. Полное одиночество мне не грозило, потому что рядом оставались Галя, Лариса и все «школьники», поэтому предстоящая ситуация из-за своей новизны меня даже несколько привлекала. Я уже начал было строить некоторые планы относительно этого, как вдруг, придя с очередной «войны», Дима просто ошарашил меня потрясной новостью.

— Слушай! — чуть ли не с порога закричал он мне, радостно улыбаясь. — Я тебе такое скажу! Ты так обрадуешься. Это насчёт Кронштадта. Владичка решил «скосить» и, громко кашляя, жалуясь на свой бронхит, скорее всего, никуда не поедет! Это пока не точно, но всё идёт к этому. Так что, — Рудик заулыбался ещё сильнее, — теперь вы целый месяц будете жить под одной крышей бок о бок. Вдвоём!

Если бы Дима хотел оглушить меня чем-то, то лучше у него всё равно бы не получилось. Я сидел как придавленный несколько минут и пытался хоть немного утихомирить свои лихорадочные мысли.

— Вот, блин, обломился, так обломился! — думал я про себя. — Вот вам и одиночество! Это надо же, такой шанс выпал раз в жизни и так обломиться! И как же я этот месяц выдержу с соседом, с которым мы вот уже два месяца как не разговариваем и, вообще, видеть друг друга не можем?

Рудик ехидно посмеивался…

Однажды, вечером, когда мои соседи в очередной раз ушли на заработки, я врубил на полную мощность магнитофон с альбомом Мадонны и решил промыть спиртом ранки на ухе, в котором к этому времени уже красовались три колечка. Ранки почти зажили, но всё же при любом неосторожном протыкании из них шла кровь.

Продеванию колец сквозь ухо я ещё не научился, поэтому я настроился на долгий и мучительный процесс.

В самый ответственный момент протаскивания второго кольца (у меня сразу же, разумеется, пошла кровь) в дверь постучали. Хотя, пардон, какой там постучали, попытались просто выбить дверь. Так мне, по крайней мере, показалось.

Поскольку для меня сейчас все окружающие проблемы были сосредоточены на моём кольце и окровавленном ухе, я никак на это не отреагировал. Тем более, пока мои пальцы были смазаны спиртом, я боялся до чего-нибудь дотронуться (в данном случае до ручки двери), чтобы не занести себе в ухо какую-нибудь инфекцию. Ну, а говорить о том, что мне не в кайф было показываться кому-нибудь на глаза с окровавленным ухом, вообще, не стоит.

Через несколько секунд стук (я всё же вынужден был признать это стуком) повторился.

— Однако! — несколько раздражённо подумал я. — Так ведь чего доброго и дверь можно выломать! Вот узнаю, что за свинья мне стучала, выскажу ей всё, что о ней думаю!

— Пусть думают, что никого нет дома, — решил я и обернулся на магнитофончик.

Да, первый раз в жизни Мадонна создала мне трудности, это следовало признать. Хотя следовало признать и правдоподобность такого факта: я, слушая музыку, решил ненадолго выйти, а поскольку вернуться я должен был быстро, то музыку на это время не счёл необходимым выключать. Логично? Для меня — да, тем более, что такое я уже проделывал не раз. На мой взгляд, всё было очень даже правдоподобно.